Алхимия как прародитель современной химии: взгляд в прошлое - Реферат. Основные сведения об алхимии

Редгроув Герберт Стэнли.

Глава 1. Значение алхимии

§ 1. Цель алхимии.

А лхимию понимают главным образом как искусство, целью которого является трансмутация так называемых низменных металлов в золото посредством того, что определяется смутно и зовется "Философский Камень", но даже с чисто физической точки зрения это воззрение является довольно поверхностным. Алхимия была как философией, так и экспериментальной наукой, и трансмутация металлов был ее целью только в том смысле, что окончательно доказывала алхимическую гипотезу, иными словами, Алхимия, если рассматривать ее исключительно с физической точки зрения, была попыткой продемонстрировать экспериментально на материальном уровне некий философский взгляд на космос. Мы чувствуем нечто научное в высказывании одного из алхимиков: "Дай Бог, чтобы все люди могли стать адептами нашего искусство, тогда бы золото, величайший идол человечества, утратило свою ценность, и мы бы ценили его лишь в физическом смысле" . К несчастью, немного алхимиков достигло этого идеала, и для большинства из них алхимия означала лишь возможность сделать золото дешевым и заполучить несметные богатства.

§ 2. Трансцендентальная теория алхимии.

Некоторые мистики, однако, высказывают мнение, что Алхимия не была ни физическим искусством, ни наукой, ни в каком смысле ее целью не было производство золота в материальном виде, и все процессы производились Алхимией не на физическом уровне. Согласно трансцендентальной теории Алхимия имела дело с душой человека, ее целью было совершенство, но совершенство не материальных субстанций, а человека в духовном смысле. Тот, кто придерживается этой точки зрения, идентифицирует Алхимию с мистицизмом или по меньшей мере считает ее одним из направлений мистицизма, от которого она отличается лишь использованием особого языка, и считается, что труды алхимиков не следует понимать буквально, будто бы они имеют дело с физическими операциями, с печками, ретортами, колбами, пеликанами (прим.пер. – особый сосуд) и тому подобным, с солью, серой и ртутью и прочими материальными субстанциями, но все это должно пониматься как величайшие аллегории духовных истин. Согласно этой точке зрения трансмутация "низменных" металлов в золото символизирует спасение человека – трансмутацию его души в духовное золото, которое может быть получено путем избавления от злого и развитием благого милостью Божьей, и осуществление спасение или духовное преображение может быть описано как Новое Спасение, или состояние существа, известное как единение с Божественным. Из всего этого вытекает вывод, что если бы эта теория была верна, то все истинные алхимики были бы совершенными мистиками, и, следовательно, развитие химической науки шло не благодаря их трудам, но благодаря псевдоалхимикам, которые до сих пор не поняли их работы и толковали их буквально.

§ 3. Недостаток трансцендентальной теории.

Эту теорию, однако, удачно опроверг сэр Артур Эдвард Уэйт, который указал, что сама жизнь алхимиков ей противоречит. Вся жизнь алхимиков показывает, что они занимались химическими операциями в материальном смысле, что по той или иной причине они пытались открыть метод превращения низменных металлов в золото, материальное золото. И Парацельс говорит о "спагирических врачах", которые были истинными алхимиками его времени. "Они не позволяют себе безделье и праздность...Они отдаются своим трудам. Они проводят ночи у огненной печи. Они не тратят время на пустые разговоры, но наслаждаются, проводя время в своей лаборатории" . Писания алхимиков содержат (но такое путаное, что оно выглядит фантастическим) описание многих химических процессов, которые не могут быть объяснены каким-либо трансцендентальным способом. Нет ни малейшего сомнения, что химия обязана своим происхождением трудам самих алхимиков, а не тем, кто ошибочно толковал их труды.

§ 4. Качества адептов.

В то же самое время вполне очевидно, что есть значительный элемент мистики в алхимических доктринах, что всегда признавалось, но, как правило, те, кто смотрел на предмет с научной точки зрения, считали мистический элемент незначительным или совсем не придавали ему значения. Однако, есть некоторые факты, которые не совсем удовлетворительно объясняются научной теорией алхимии, и, как мы думаем, признание важности этого мистического элемента и истинной связи между Алхимией и Мистицизмом существенно для верного понимания предмета. В первую очередь, можно заметить, что алхимики всегда говорили о своем Искусстве как о Божественном даре, величайшие секреты которого невозможно узнать ни из одной книги, посвященной данной теме, и они неизменно учат, что верное психологическое отношение к Богу есть первый шаг для выполнения magnum opus. Как говорит один алхимик: "Во-первых, пусть каждый благочестивый и богобоязненный химик и изучающий это искусство полагает, что эта тайна должна считаться не только поистине величайшей, но оно должно считаться наиболее святым Искусством (видя, что оно обобщает и отражает величайшее небесное благо). Поистине, если некто желает узнать величайшую и невыразимую тайну, он должен помнить, что она познается не только способностями человека, но и милостью Божьей, что не наша воля и желание, но лишь сила Всевышнего способна даровать его нам.

По этой причине, прежде всего, вы должны очиститься сердцем, возвысить его к Нему одному и просить у Него этот дар в истинной, искренней, лишенной сомнений молитве . И Василий Валентин: "Во-первых, должно быть взывание к Богу, проистекающее из глубины чистого и искреннего сердца, которое должно быть лишено всяческого тщеславия, лицемерия и пороков, и прочих сопутствующих недостатков, таких как высокомерие, дерзость, гордыня, распутство, мирская суета, угнетение бедняков и подобные беззаконие, которые должны быть с корнем вырваны из сердца, тогда человек предстает пред Престолом благодати, дабы исцелить свое тело, он может придти с совестью, откуда вырваны все сорные травы, в чистый храм Божий, чтобы освободиться от всего, что его оскверняет .

§ 5. Алхимический язык.

Во-вторых, мы должны отметить природу алхимического языка. Как мы на то выше указывали – и это становится заметно, как только откроешь любую книгу по алхимии, язык алхимии весьма мистичен, и в нем много того, что совершенно непонятно в физическом смысле. Действительно, алхимики приносили обычно извинения за такую неопределенность, объясняя ее тем, что подобные могущественные тайны не могут быть полностью раскрыты. На самом деле, в те дни, когда алхимия выродилась, немало псевдомистического вздора было написано множеством самозванцев, но мистический стиль языка отнюдь не ограничивается поздними алхимическими писаниями. Кроме того, несомненно, алхимики пытались скрыть свои теории от взора несведущего, взора профана, следовательно, необходимо было использовать символический язык. Но убеждение, что язык алхимиков носит произвольный характер, уже принадлежит прошлому, каким бы он ни был для нас, для них он был вполне реален. Более того, есть обратная сторона медали потому что для те, кто придерживается трансцендентного взгляда на алхимию, также считают ее язык символическим, хотя и в другом смысле. Также по меньшей мере любопытно то, что, как указывает мистер Артур Уэйт, что этот мистический элемент можно встретить в работах ранних алхимиков, которые отнюдь не были предназначены для публикации, таким образом, отсутствовал риск, связанный с тем, что простонародье узнает секреты алхимии. С другой стороны, с помощью трансцендентального метода перевода часто удается придать смысл тому элементу в содержании произведений алхимиков, который в противном случае было бы непонятным. Вышеупомянутый писатель утверждает: "Никоим образом не претендуя на то, что данная гипотеза превращает литературный хаос в некое подобие порядка, можно утверждать, что она в достаточной мере разъясняет их труды, что поразительно, противоречия, нелепости и трудные места будто бы растворяются там, где ее используют" .

Любовь алхимиков к символизму видна в интересных рисунках, которыми украшены некоторые их книги. Мы здесь имеем в виду не действительно используемые для некоторых химических операций аппараты, которые можно найти и в работах настоящих химиков (Глаубера, например), но картины, значение которых явно не лежит на поверхности, чей смысл является исключительно символическим, отсылает ли этот символизм к психическим и духовным процессам. Примеры таких символических иллюстраций, многие из которых являются совершенно фантастическими, можно найти на ил.. 2, 3, 4. Мы сошлемся на них снова в ходе этой и последующих глав.

§ 6. Алхимики мистического типа.

Мы также должны заметить, что, хотя нет ни малейшего сомнения в том, что большинство алхимиков занималось проблемами и экспериментами физической природы, есть все-таки несколько человек среди алхимиков, которые полностью или почти полностью посвятили себя проблемам по сути духовным. Томас Воган или, например, Якоб Беме, который использовал язык алхимии при разработке своей системы мистической философии. В особенности следует заметить, как уже указал мистер А.Э. Уйэт, существенным является тот факт, что западные алхимики единодушно обращаются к Гермесу Трисмегисту как к величайшему авторитету в области Алхимии, труды же, приписываемые ему, имели отчетливо мистический характер (§29). Ясно, что, несмотря на очевидную физическую сущность, алхимия должна быть каким-либо образом быть тесно связана с мистикой.

§ 7. Значение алхимии.

Если мы хотим правильно понять значение алхимии, мы должны рассмотреть вопрос алхимической точки зрения. Сейчас в сознании произошло размежевание между Наукой и Религией (хотя в последнее время налицо тенденция объединять их), но у алхимиков дело обстояло совершенно иным образом, их наука была неразрывно связана с их религией. Говорилось, что "Алхимия была попыткой продемонстрировать экспериментально на материальном уровне истинность некого философского взгляда на Космос", итак, этот "философский взгляд на космос" был мистицизмом. Истоки Алхимии – в попытке неким образом принципы мистицизма к предметам уровня и, следовательно, она имеет двойственный характер, с одной стороны, духовный и религиозный, с другой стороны, физический и материальный. Как отмечает анонимный автор "Жизнеописания алхимических философов" (1815): "Универсальная химия, в которой наука алхимия открывает знания обо всей природе, будучи основана на первоначальных принципах, создает аналогию с любым знанием, основанным на тех же принципах. Святой Иоанн описывает искупление, или сотворение заново падшей души, на основании тех же самых изначальных принципов, пока не завершится работа, во время которой Божественная Тинктура превращает низменный металл души в совершенство, которое пройдет через пламя вечности . Можно сказать, что Алхимия и мистическое возрождение человека (по мнению писателя) – аналогичные процессы, проходящие на разных уровнях, так как они основаны на одних и тех же изначальных принципах.

§ 8. Мнения других писателей.

Мы должны процитировать мнения двух современных писателей о значении Алхимии, один из них – мистик, другой – человек науки. Говорит мистер А.Э.Уэйт: "Если бы авторы Suggestive Inquiry" and of `Remarks on Alchemy и Alchemists"/ "Назидательного исследования и заметок об алхимии и алхимиках" (двух книг, которые выдвинули трансцендентную теорию) рассмотрели жизнь символистов и природу символов, их мнение бы сильно изменилось, они бы обнаружили, что истинный метод герметической интерпретации лежит посередине, но ошибки, которые возникли исключительно при типографском исследовании, были усилены обдумыванием великой алхимической теоремы, которая поистине относится к всеобщему развитию, которая признает, что каждая субстанция содержит неразвившиеся ресурсы и возможности, их можно извлечь и привести к совершенству. Они (сообщество алхимиков) применяли свою теорему для движения металлических субстанций от низших форм к высшим, но в их трудах мы видим, что первосвященников Западной и Восточной алхимии также занимали короткие и несовершенные проявления блистательных возможностей человека, если эволюция его природы производилась согласно их теориям . Как говорит другой автор, относящийся к мистической школе: "Если широко посмотреть на вопрос (об Алхимии), можно сказать, что Алхимия имеет две стороны: исключительно материальную и религиозную. Утверждение, что Алхимия есть всего лишь форма химии, несостоятельно для любого, что читал труды ученых-химиков. Утверждение, что Алхимия – всего лишь религия, а химические ссылки – только прикрытие, также несостоятельно перед ликом истории, которая показывает, что большинство ее известных представителей были людьми, которые сделали важнейшие открытия в сфере обыкновенной химии, а как учителя религии и этики были ничем не примечательны" ("Sapere Aude," The Science of Alchymy, Spiritual and Material (1893), pp. 3 and 4). Мистер М.М. Паттисон Мьюр, M.A., штат Массачусетс, говорит: "Алхимия направлена на получение экспериментальных доказательств целостной истории природы, включая человечество. Практическая кульминация алхимический исканий имеет три стороны: алхимики искали философский камень, получив его, они могли управлять благосостоянием, они искали универсальную панацею, дабы она даровала им силы наслаждаться жизнью и здоровьем, они искали Мировую душу, ибо так они могли общаться с духовными сущностями и наслаждаться богатствами духовного мира. Объект их поисков было удовлетворение их материальных потребностей, их интеллектуальных способностей, их духовных стремлений. Алхимики из числа благородных всегда подчиняли первую цель двум другим" .

§ 9. Основная идея алхимии.

Знаменитая аксиома, любимая всеми алхимиками: "что вверху, то и внизу; что внизу, что и вверху", по поводу происхождения которой до сих пор существует множество вопросов, кратко выражает основную идею Алхимии. Алхимики принимали без доказательств и верили в самом прямом смысле в сущностное единство Космоса. Следовательно, они считали, что есть соответствие или аналогия между вещами духовными и вещами физическими, одни и те же законы действуют в каждой сфере. Как пишет Сендиговий: "Мудрецы узнали от Бога, что мир природы есть лишь образ и материальная копия небесного и духовного образца... что само существование этого мира основано на реальности его духовного архетипа, что Бог создал его в подражание духовной и невидимой Вселенной, для того чтобы люди могли лучше постигнуть Его небесное учение и чудеса Его абсолютной и невыразимой силы и мудрости. Таким образом Мудрец видит, как небо отражается в природе, словно в зеркале, и он стремится к постижению Искусства не ради золота или серебра, но из любви к знанию, которое оно дарует, он ревностно скрывает его от грешника и того, кто к нему относится пренебрежительно, ибо тайны неба должны быть сокрыты от обыденного взора" .

Алхимики полагали, что, в сущности, все металлы являются одним и тем же, и происходят из одного семени в чреве природы, но не все они обладают одинаковой степенью зрелости и совершенства, а золото является высочайшим плодом трудов сил Природы. В золоте алхимики видели облик возрожденного человека, блистающего духовной красотой, преодолевающего все искушения, выступая против зла, в то время как они считали свинец – самый низменный из металлов – типичным для грешника и невозрожденного человека, носящего печать безобразия греха и легко поддающегося искушению и злу, в то время как золото выдерживает действие огня и всех известных едких жидкостей (за исключением одной лишь царской водки), а на свинец легче всего воздействовать. Нам говорят, что философский камень, который приведет к желаемой трансмутации, есть разновидность золота, чище, чем самое чистое золото, в мистическом смысле, это значит, что возрождение человека может произойти посредством самого добра, в терминах христианской теологии, силой Духа Христа. Философский камень считался символически Иисусом Христом, и таким образом нам понятна необычайная сила, приписываемая ему.

§ 10. Закон аналогии.

Теории физической Алхимии мы будем рассматривать в следующей главе, но и сказанного было достаточно, чтобы указать на аналогию, существующую согласно воззрениям алхимиков между проблемой придания металлам совершенства, т.е. трансмутацией "низменных" металлов в золото, или приданием совершенства или преображением духовного человека, также можно добавить, между этими вопросами и совершенством человека, понимаемом психологически. Для алхимического философа проблема была одной: одна и та же проблема на различных уровнях бытия, подобным образом существовало одно и то же решение. Тот, кто обладал ключом к одной, обладал ключом ко всем трем, при условии, что он понял аналогию между материей и духом. Дело даже не в том, что, в сущности, все эти проблемы являются одной и той же, основная доктрина аналогии в действительности является существенным элементом всякой мистической философии, с этим, как мы полагаем, согласятся все (и это, думается верно): все аналогии, изображенные алхимиками, являются фантастическими и зачастую совсем не точными, хотя, возможно, в них содержится больше истинного, чем кажется на первый взгляд. Дело не в том, верны эти аналогии или нет – таковыми их считают большинство истинных алхимиков. Говорит автор "Софического гидролита: "Практика Искусства дает нам возможность постигнуть не просто чудеса природы, но природу Самого Бога, во всей ее невыразимой славе. Она излагает чудесным образом через все положения христианской веры и объясняет причину, почему человек должен претерпеть множество скорбей и страданий, пасть добычей смерти, прежде чем он сможет воскреснуть для новой жизни . Значительную часть этой любопытной алхимической работы занимает изложение предполагаемой аналогии между Философским камнем и "камнем, который отвергли строители", Иисусом Христом, и писатель приходит к заключению: "Так я просто и кратко изложил вам совершенную аналогию, которая существует между нашим земным и химическим и истинным и небесным Камнем, Иисусом Христом, посредством которого мы можем достигнуть некого блаженства и совершенства, не только в земной, но и в вечной жизни" . Так же пишет Петер Бонус (прим.пер. – также известный как Петрус Бонус): "Я твердо убежден, что всякий неверующий, который действительно постигнет искусство, немедленно признает истинность нашей Блаженной Религии, поверит в Троицу и Господа нашего Иисуса Христа" .

Илл. 2

§ 11. Двойственная природа Алхимии.

Большей частью алхимики занимаются алхимической теорией на физическом уровне, т.е. пытаясь превратить "низменные" металлы в благородные, некоторые из любви к знаниям, но, увы! – некоторые из-за простого стремления к богатству. Но, кто был достоин звания алхимика, время от времени, более или менее смутно, осознавали возможность применения этих же самых методов к человеку и достижения великолепного результата трансмутации человеческой души в духовное золото. Были те, кто обладал четким видением идеала, и те, кто посвятил всю или почти всю свою деятельность достижению высокой цели алхимической философии, они не занимались вообще или очень мало посвящали времени достижению этой цели на физическом уровне. Теория, согласно которой алхимия возникла в результате попытки продемонстрировать применение принципов Мистицизма к предметам на физическом уровне, примиряет физическую и трансцендентальную теорию Алхимии и противоречащие друг другу факты, свидетельствующие в пользу каждой из них. Это объясняет существование двух вышеупомянутых типов алхимиков. Это объясняет обращение к работам, которые приписываются Гермесу, и присутствие среди работ алхимиков большого числа чисто мистических. И наконец, это согласуется с вышеприведенной цитатой из "Софического Гидролита" и остальным цитатами, с общим религиозным оном алхимических работ.

§ 12.Тело, душа и дух.

Согласно нашей основной цели, как указано в предисловии, мы сосредоточим свое внимание главным образом на физическом аспекте алхимии, но для того, чтобы понять ее теории, кажется, необходимо осознать тот факт, что Алхимия была попыткой применить принципы мистицизма к вещам физического мира. Предполагаемая аналогия между людьми и металлами проливает свет на то, что в противном случае было бы трудно понять. Это помогает прояснить то, почему алхимики приписывают металлам моральные качества: некоторые они называют "несовершенными", "низменными", некоторые – "совершенными", "благородными". И, тем более, это помогает прояснить алхимические понятия о природе металлов Алхимики считали, что металлы построены так же, как и человек, и состоят из трех элементов: тело, душа и дух. Говоря о человеке, мистические философы использовали термины следующим образом: "тело" как внешнее проявление и форма, "душа" – внутренний личный дух , и "дух" – мировая душа в людях. И подобным образом, по мнению алхимиков, имели свое "тело" или внешние свойства металлы, "металлическую душу" или дух , и, наконец, всепроникающую сущность всех металлов. Как пишет автор чрезвычайно любопытного трактата, озаглавленного Книга Ламбслинга: "Будьте внимательны и понимайте истинно, что в нашем море плавают две рыбы", иллюстрируя это замечание любопытной картиной (иллюстрация 2), добавляя разъяснение: "Море есть тело, две рыбы – душа и дух" . Эта работа содержит большое количество фантастических алхимических символических картины, одну из любопытнейших подборок в алхимической литературе). Алхимики, однако, не всегда были последовательны при использовании термина "дух". Иногда (в действительности достаточно часто) они использовали его для обозначения более летучих химических веществ, иногда в более глубоком смысле.

§ 13. Алхимия, мистицизм и современная наука.

Мы замечаем огромную разницу между алхимической теорией и взглядами на строение материи, которые доминировали в химии со времен Дальтона. Но в настоящее время теория химических элементов, принадлежащая Дальтону, претерпевает глубокие изменения. Мы отнюдь не подразумеваем того, что современная наука возвращается к тем фантастическим теориям, которых придерживались алхимики, но мы поражены удивительным сходством между алхимической теорией души металлов, единого первоначального элемента, и современными взглядами на эфир пространства. Попытка продемонстрировать применимость фундаментальных принципов мистицизма к вещам физического уровня, очевидно, не удалась, и алхимия закончила свои дни как мошенница. Оказывается, однако, истинная цель алхимического искусства – показать истинность теории, согласно которой различные формы материи произошли в результате эволюционного процесса от некого первичного элемента или квинтэссенции – достигается последними исследованиями в области физических и химических наук.

MICHAEL SENDIVOGIUS: The New Chemical light, Pt. II., Concerning Sulphur (The Hermetic Museum, vol. ii. p. 138).

The Sophic Hydrolith; or, Water Stone of the Wise (see The Hermetic Museum, vol. i. p. 88.

Ibid. p. 114.

PETER BONUS: The New Pearl of Great Price (Mr. A. E. Waite"s translation, p. 275).

Который, посредством самого человека-сознание бессмертен, милостью Божьей.

См. работу "Of Natural and Supernatural Things", приписываемую Василию Валентину, посвященную, в частности, описанию "духов" металлов.

The Book of Lambspring, translated by Nicholas Barnaud Delphinas (see the Hermetic Museum, vol. i. p. 277.

Человечество всегда интересовалось чем-то мистическим, загадочным, неизведанным. Такая наука, как алхимия возникла очень давно, но интерес к ней не пропал и по сей день. И в нынешнее время многие люди задаются вопросом, что такое алхимия. Давайте разберемся.

Понятие и сущность алхимии

Первая ассоциация, которая приходит в голову обычному человеку, когда он слышит слово «алхимия» - магия. Но на самом деле это которая показывает, как достигнуть сути всех существующих вещей. Многие считают ее псевдонаукой, которая сфокусирована на том, чтобы из обычных металлов получать так называемое алхимическое золото и таким способом обогащаться. Многие практикующие алхимики и правда ставили перед собой цель обогащения, но первоначальный смысл алхимии заключался в понимании и всего мира. Настоящие алхимики благодаря философским размышлениям восхваляют единство мира, утверждают, что они принимают участие в космическом процессе творения.

Другая ассоциация людей со словом «алхимия» - зелье. И какой-то смысл в этом действительно есть. В алхимии практикуется смешивание различных ингредиентов. Самая главная сущность этой науки заключается в том, что все существующее движется и стремится к развитию.

История возникновения слова «алхимия»

Отвечая на вопрос, что такое алхимия, необходимо знать историю происхождения данной науки. Считается, что впервые эта наука возникла в Древнем мире: в Греции, Египте и Риме, а затем она распространилась на Восток. Нельзя точно сказать, что обозначает это слово, потому что оно имеет много корней. Первая версия предполагает, что алхимия происходит от слова Chymeia, которое означает «настаивать», «наливать». Это слово указывает на врачебную практику многих древних докторов. По другой версии, название произошло от слова Khem, которое символизирует черную землю, страну (Египет). Древнегреческие истоки указывают на происхождение от слов "хюма" и "хемевсис" - литье, смешивание, поток.

Основа и цели алхимии

Алхимия выполняет три основные функции:

1. Найти способ получить золото из простых металлов, чтобы обогатиться и получить власть.
2. Достигнуть бессмертия.
3. Обрести счастье.

Основа алхимии заключается в использовании четырех основных элементов. Согласно этой теории, разработанной Платоном и Аристотелем, вселенную создал Демиург, который из исходной материи создал 4 элемента стихии: воду, землю, огонь, воздух. Алхимики добавили к этим элементам еще три: ртуть, серу, соль. Ртуть - женское начало, сера - мужское, соль - передвижение. Благодаря смешиванию всех этих элементов в разном порядке достигается трансмутация. В результате трансмутации должен получиться философский камень, который еще называют Чаще всего получение этого эликсира и является главной целью многих алхимиков. Но прежде чем получить заветный эликсир, настоящий алхимик должен постичь свою настоящую духовную природу. Иначе никак не получится раздобыть заветный философский камень.

Алхимическая эволюция и этапы превращения металлов в золото

Знаменитые алхимики на основе своих многолетних рассуждений и изучений пришли к выводу, что с самого начала все металлы были благородными, но со временем некоторые из них почернели, запачкались, что привело к их неблагородности.

Существует несколько основных этапов превращения простых металлов в благородные:

1. Calcinatio - этот этап предполагает отказ от всего мирского, от всех личных интересов;
2. Putrefactio - этот этап включает отсоединение тленного праха;
3. Solutio - символизирует чистку материй;
4. Distillatio - рассмотрение всех элементов очистки материи;
5. Coincidentia oppositorum - соединение противоположных явлений;
6. Сублимирование - обозначает мучение после отказа от мирского ради стремления к духовному;
7. Философское затвердевание - соединение принципов воздушности и концентрированности.

Эволюция алхимии заключается в том, чтобы все пропускать через себя, даже если это приносит огромный вред, и тогда необходимо восстанавливаться с помощью энергии, которую получили на предыдущем этапе.

Великие алхимики

Все алхимики пытались ответить на вопрос, что такое алхимия. Эта наука сыграла немалую роль в истории человечества. Многие философы предполагали, что алхимия имеет много общего с психологией. Эта наука помогает человеку раскрыться как личности и достичь своих индивидуальных духовных целей. Многие люди занимались алхимией с самого начала ее зарождения. Но ключевую роль в этом сыграли алхимики Средневековья.

Одним из самых известных алхимиков по праву считается Никола Фламель (годы жизни 1330-1418). Родился Никола в очень бедной семье, в юношеском возрасте уехал в Париж, чтобы стать писарем. Женился на немолодой даме, получил небольшой капитал и открыл несколько мастерских. Фламель решил заняться продажей книг. Его алхимическая карьера началась благодаря сну, в котором ангел показал Фламелю книгу, где содержатся все секреты. Он нашел эту книгу и стал усердно ее изучать. Неизвестно, как он смог постичь все истины, но буквально через три года алхимику удалось получить философский камень и обратить обычную ртуть в серебро, а через некоторое время и золото. Начиная с 1382, Никола Фламель стал богатеть, он покупал землю, дома. Занимался благотворительностью и просто дарил деньги. Слухи о его сказочном богатстве дошли до короля, но с помощью взяток Фламель смог скрыть свое богатство от короля. В 1418 году алхимик умер. Но говорят, что помимо золота и серебра Никола постиг тайны бессмертной жизни. Он инсценировал свою смерть, а сам вместе с женой уехал в путешествие.

Алхимик Парацельс: краткие сведения

Другим не менее известным алхимиком был Парацельс (годы жизни 1493-1541). Этот человек был известным врачом, и многие отрицают его роль в алхимии. Працельс пытался найти философский камень, но не верил, что тот сможет превратить металл в золото. Алхимику он был нужен для того, чтобы постичь тайну бессмертия и создавать лекарства. Працельс считал, что любой человек сможет сделать то, что не под силу природе, нужно только время и усилия. Медицина многим обязана Працельсу. Именно этот врач отверг теорию о том, что эпилептики одержимы нечистой силой. Ученый говорил, что ему удалось создать философский камень, и он бессмертен, но умер, упав с высоты, когда ему было 48 лет.

Дени Зашер: краткие сведения

Дени Зашер (годы жизни 1510-1556). Родился в довольно обеспеченной семье. В юношеском возрасте поехал в университет Бордо изучать философию. Его наставником оказался алхимик, который приобщил молодого парня к этой науке. Вместе с наставником они изучали и проверяли все новые и новые рецепты алхимии. Но раз за разом терпели неудачи. Деньги у Зашера быстро кончились, поэтому он поехал домой и заложил свое имущество. Но опыты не приносили результатов, и деньги просто утекали сквозь пальцы. Дени решил поехать в Париж, где несколько лет провел в одиночестве, изучая философию и рецепты алхимии. В 1550 году ему все-таки удалось сделать из ртути драгоценный металл - золото. Дени раздал всем долги и уехал в Германию, где хотел прожить долгую и беззаботную жизнь. Но родственник убил его, пока тот спал, и уехал с его женой.

Зефельд: краткие сведения

Очень долго об этом алхимике было известно крайне мало информации. С самого детства Зефельд увлекался алхимией и проводил опыты. Разумеется, у него мало что получалось, и со всех сторон на него сыпались насмешки. Тогда он уехал из Австрии и вернулся только через десять лет, и поселился в небольшом городке у одной семьи, которая его приняла. В знак благодарности он показал хозяину, как научился добывать золото из обычных металлов. Вскоре весь город знал, что Зефельд настоящий алхимик. О его опытах узнал император и приговорил его к пожизненному заключению за мошенничество. Но вскоре Зефельда помиловали, но при условии, что он будет продолжать свои опыты для императора. Но через некоторое время Зефельд сбежал из страны, и никто ничего больше не знает о его судьбе. Он буквально растворился в воздухе.

Благодаря изложенной выше информации, становится намного понятней, что такое алхимия, в чем ее суть и для чего она нужна.

Тем не менее, называть алхимию лженаукой было бы несправедливо. Она никогда не была наукой, но сама себя именовала искусством.

«Алхимия может считаться искусством увеличения и приведения в совершенное состояние уже имеющихся процессов. Природа может осуществлять желаемые ею цели, или же из-за разрушительного воздействия одного элемента на другой она может этого не делать. Но с помощью истинного искусства Природа всегда достигает своих целей, потому что это искусство не подвержено ни трате времени зря, ни вандализму стихийных реакций» . алхимия философский камень целебный

Д.И. Менделеев справедливо отметил, что алхимикам «…наука обязана первым точным собранием алхимических данных. Поверхностное знакомство с алхимиками часто влечет за собой невыгодное о них мнение, в сущности, весьма неосновательное… Только благодаря запасу сведений, собранных алхимиками, можно было начать действительные научные изучения химических явлений» .

Как же определяли алхимию те, кто был к ней причастен? Роджер Бэкон (XIII в.) говорит о собственном деле так: «Алхимия есть наука о том, как приготовить некий состав, или эликсир, который, если его прибавить к металлам неблагородным, превратит их в совершенные металлы... Алхимия есть непреложная наука, работающая над телами с помощью теории и опыта и стремящаяся путем естественных соединений превращать низшие из них в более высокие и более драгоценные видоизменения».

Парацельс (к. XV-сер.XVI вв.) выделял следующие аспекты алхимии: «Высший аспект алхимии есть трансформация пороков в добродетели огнём любви к добру; очищение души страданием; возвышение Божественного начала в человеке над его животными элементами… Второй аспект алхимии - учение о природе невидимых элементов, составляющих астральные тела вещей… Низший аспект алхимии - это приготовление, очищение и соединение физических веществ».

Как же относились к алхимии современники, сами не являющиеся ее служителями? Достаточно глубоко разбирающийся в природоведении Абу Али ибн Сина-Авиценна (X-XI в.) говорил: «Алхимики утверждают, будто они могут осуществить подлинные превращения веществ. Однако они могут делать лишь превосходнейшие имитации, окрашивая красный металл в белый цвет - тогда он становится похожим на серебро, или окрашивая его в желтый цвет - и тогда он становится похожим на золото... При подобных переменах внешности металлов удается достичь такой степени сходства, что и опытные люди могут обмануться. Но возможность уничтожить особенные различия отдельных металлов или сообщение одному металлу особенных свойств другого всегда были для меня неясными. Я считаю это невозможным, ибо нет путей для превращения одного металла в другой».

Карл V французский (1380 г.) строжайше запрещает алхимические мероприятия. То же делает и Генрих IV английский в начале XV столетия. Между тем придворный алхимик обязателен при дворе коронованных особ или владетельных князей. Правда, судьба алхимиков при дворе редко складывалась удачно. Альберт Великий: «Следует быть очень осторожным особенно тогда, когда работаешь на глазах у твоих хозяев. Две беды стерегут тебя. Если тебе поручено златоискательское дело, они не перестанут терзать тебя расспросами: «Ну, мастер! Как идут твои дела? Когда, наконец, мы получим приличный результат?» И, не дождавшись окончания работы, они станут всячески глумиться над тобой. В результате тебя постигнет великое разочарование, и настигнут великие беды. Если же, напротив, ты будешь иметь успех, они постараются задержать тебя в плену, где ты будешь работать им на пользу, не имея возможности уйти».

Достигался ли химический абсолют средствами магии? Да, именно магическими средствами - заклинательно, ритуально. Да и рецепт порой смешивает материальное с нематериальным: «…возьми, сын мой, две унции ртути и три унции злости» .

Никто не может успешно провести эксперимент, если сам не является магом, такое под силу только магу. Само тело человека было алхимической лабораторией, и никто не мог быть признан адептом, пока он не мог выполнить высочайшего эксперимента превращения «основных металлов невежества в чистое золото мудрости и понимания».

Доктор Франц Хартман в комментариях к сочинениям алхимика и врачевателя Парацельса (XVI в.) писал: «Человек, который хочет стать алхимиком, должен иметь в себе «магнезию», которая притягивает и «сгущает» невидимые астральные элементы» .

Алхимия принципиально спиритуалистична. «Алхимики, согласно обычаю примитивных народов, присоединили к своему искусству магические формулы, которые должны были действовать на волю богов (или демонов), высших существ, вмешивающихся постоянно в ход вещей… Мистические умы имеют тенденцию рассматривать науку, в особенности науку о природе, как нечто святотатственное, потому что она приводит человека к соперничеству с богами. Понятие науки действительно уничтожает понятие древнего бога, действующего на мир с помощью чудес и воли» .

В целом же, алхимический акт - акт творения, взрывающий традицию, хотя внешне этой традиции подобный.

Анализ алхимии как прародительницы химии дает возможность взглянуть в прошлое и понять процесс становления химии эпохи Возрождения, химической технологии, научного эксперимента, подготовивших основу для создания химии как великой науки.

«Слово «Алхимия» производят от арабского аль-кимия, которое восходит к греческому chemeia, от cheo – лью, отливаю, что указывает на связь алхимии с искусством плавки и литья металлов, либо от Chemia-Египет, что связывает алхимию с местом, где возникло это искусство».

Цель данного реферата – изучить историю алхимии, проследить этапы ее развития, понять, что она изучала, какие задачи перед собой ставила, и какой вклад внесли известные алхимики в историю познания и развития современной науки. Для реализации поставленной цели был проведен анализ литературных данных, в ходе которого были выявлены основные этапы формирования химии как науки, проанализирована деятельность ученых-алхимиков и сделаны выводы по вкладу каждого периода в сформировавшуюся на данный момент науку.

В Большом Энциклопедическом Словаре дано определение термина «алхимия» . В книге «Возникновение и развитие химии с древнейших времен до XVIII века» освещается вопрос о мифологических истоках учения об элементах, проведен интересный анализ различных алхимических текстов. Материал книги Фигуровского Н.А. «Очерк общей истории химии» иллюстрирует главнейшие черты процесса накопления химических знаний с древности до XIX в. В книге даются краткие обзоры общественно-политических и экономических условий, а также философских воззрений, отразившихся на развитии химии. В книгу Фигуровского Н.А. «История химии» включен материал о виднейших ученых-химиках. В книге А.Азимова «Краткая история химии» дается доступное изложение истории возникновения и развития химии. Книга Степина Б.Д. «Книга по химии для домашнего чтения» описывает интересные химические факты и эпизоды из жизни ученых-химиков. Книга Рабиновича В.Л. «Алхимия как феномен средневековой культуры» посвящена многовековой истории алхимии, как специфического средневекового явления, запечатлевшего существенные черты культуры и мышления той эпохи.

Родиной химического знания принято считать Александрийский Мусейон. Основанная Александром Македонским в 332 г. до н.э. новая столица Египта – Александрия – быстро стала крупнейшим торговым и культурным центром античного Средиземноморья. Птолемей I Сотер (367-283 гг. до н.э.), соратник Александра, ставший после смерти последнего (323 г. до н.э.) царём Египта, основал Александрийский Мусейон, который вместе с созданным при нем крупнейшим хранилищем античных рукописей – Александрийской библиотекой (около 700 000 рукописей) – просуществовал около тысячи лет (до VII в. н.э.).

Химия в Древнем Египте не выделялась в самостоятельную область знаний, а составляла «священное искусство» жрецов. Обработка благородных камней, бальзамирование трупов и другие операции, скорее технологические, чем мистические, сопровождались таинственными ритуалами и заклинаниями. В храмах используемые рецептуры и технологические процессы тщательно записывались, сохранялись и оберегались от непосвящённых.

В Александрийском Мусейоне произошло соединение теории (греческой натурфилософии) и практических знаний о веществах, их свойствах и превращениях ; из этого соединения и зародилась новая наука – khemeia.

Родившаяся в Александрии алхимия сразу же обзавелась небесным покровителем – им стал египетский бог Тот, аналог – греческий Гермес. Тот-Гермес часто отождествляется с легендарным основателем алхимии Гермесом Трисмегистом (Трижды Величайшим), которому, по мнению алхимиков, люди обязаны существованием письменности, календаря, астрономии и пр.. В Александрийской академии лаборатории «священного искусства» размещались в главном здании академии – храме Сераписа (храм жизни, смерти и исцеления). На протяжении всего своего существования алхимия оставалась наукой герметической – закрытой для непосвящённых.

Основными объектами изучения александрийской алхимии являлись металлы ; именно в александрийской алхимии сформировалась традиционная металлопланетная символика алхимии, в которой каждому из семи известных тогда металлов сопоставлялась соответствующая планета:

• Серебро – Луна
• Ртуть – Меркурий
• Медь – Венера
• Золото – Солнце
• Железо – Марс
• Олово – Юпитер
• Свинец – Сатурн

К числу несомненных практических достижений греко-египетских алхимиков следует отнести открытие явления амальгамирования металлов . Александрийскими алхимиками был усовершенствован способ извлечения золота и серебра из руд, для чего широко применялась ртуть, получаемая из киновари или каломели. Амальгаму золота начали применять для позолоты. Алхимиками был разработан также способ очистки золота купелированием – нагреванием руды со свинцом и селитрой.

Помимо практического значения, уникальная способность ртути образовывать амальгаму привела к появлению представления о ртути, как об особом, «первичном» металле. Тому же способствовали и необычные свойства соединения ртути с серой – киновари, – которая в зависимости от условий получения имеет различную окраску – от красной до синей.

Первым значительным представителем александрийской алхимии, имя которого дошло до наших дней, являлся Болос Демокритос из Мендеса (II в. до н.э.), известный ещё как Псевдо-Демокрит (в своих работах он ссылался на Демокрита.). Написанная Болосом книга «Физика и мистика» состоит из четырёх частей, посвящённых золоту, серебру, драгоценным камням и пурпуру. У Болоса впервые сформулирована идея трансмутации металлов – превращения одного металла в другой, прежде всего неблагородных металлов (свинца или железа) в золото, ставшая основной задачей всего алхимического периода.

Следует отметить, что возможность трансмутации обосновывалась алхимиками на основе теории четырёх элементов-стихий. Сами элементы, сочетанием которых образованы все вещества, способны превращаться друг в друга. Поэтому превращение одного металла, составленного из этих элементов, в другой металл, составленный их тех же элементов в другом сочетании, считалось лишь вопросом метода (искусства). Практической предпосылкой возникновения идеи трансмутации могло быть известное с древности резкое изменение окраски и свойств металла при введении некоторых добавок (например, цвет известной с 4 тыс. до н.э. мышьяковистой меди варьируется от белого до красноватых и золотистых оттенков).

Осуществление трансмутации металлов и составило основную задачу алхимии на протяжении всего её существования. Первые описания способов изготовления сплавов, подобных благородным металлам, имеются уже в работе Болоса; в частности, там описывается приготовление латуни – жёлтого сплава меди с цинком, такой сплав, по мнению Болоса, являлся золотом.

Ещё одно дошедшее до нашего времени сочинение александрийского периода – энциклопедия, которую около 300 г. написал египтянин Зосим Панополит (III-IV). В этой книге, представляющей собой производственные рецептуры, обильно сдобренные мистикой, им сведены все знания по khemeia, собранные за предыдущие пять или шесть веков. Зосим определял khemeia как искусство делания золота и серебра, причём особо указывал на запрет разглашения тайн этого искусства.

Помимо упомянутых собраний рецептур, от александрийского периода осталось также и множество герметических текстов, представляющих собой попытку философско-мистического объяснения превращений веществ, к числу которых относится и знаменитая «Изумрудная скрижаль» («Tabula smaragdina») Гермеса Трисмегиста – ярчайший документ александрийской алхимии. По мнению исследователей, именно в этом тексте ассимилируется александрийский алхимический опыт.

В целом следует отметить, что об александрийском этапе алхимии известно очень мало. Причиной этого является, прежде всего, практически полное уничтожение Александрийской библиотеки. Помимо этого, римский император Диоклетиан (243-315), дабы исключить возможность получения дешёвого золота, что подорвало бы и без того шаткую экономику разваливающейся империи, запретил занятия химией и приказал уничтожить все труды по khemeia.

Утверждение христианства в качестве государственной религии Римской империи при императоре Константине (285-337) привело к ещё большим гонениям на алхимию, пронизанную языческой мистикой и в силу этого, безусловно, являющуюся ересью. Поскольку средоточением естествознания и античной философии являлась Александрийская академия, она неоднократно подвергались разгромам фанатиками-христианами.

В 385 – 415 гг. были разрушены многие здания Александрийской академии, в т.ч. и храм Сераписа. В 529 г. римский папа Григорий I запретил чтение древних книг и занятие математикой и философией; христианская Европа погрузилась во мрак раннего средневековья. Формально Александрийская академия прекратила свое существование после завоевания Египта арабами в 640 г. Научные и культурные традиции греческой школы на Востоке сохранялись в Византийской империи, а затем они были восприняты арабским миром.

В VII в. началось победоносное шествие новой мировой религии – ислама – что привело к созданию огромного Халифата, включившего в себя Малую и Среднюю Азию, Северную Африку (включая, разумеется, и Египет) и юг Пиренейского полуострова в Европе. Арабские халифы, подражая Александру Македонскому, покровительствовали наукам. На Ближнем Востоке – в Дамаске, Багдаде, Кордове, Каире – были созданы университеты, на несколько столетий ставшие главными научными центрами и давшие человечеству целую плеяду выдающихся учёных. Слово khemeia преобразовалось в арабском языке в al-khimiya, давшее название описываемому этапу.

Влияние ислама в арабских университетах было сравнительно слабым; кроме того, изучение трудов античных авторов не противоречило трём обязательным исламским догматам – вере в Аллаха, в его пророков и загробный суд. Благодаря этому на Арабском Востоке могли свободно развиваться научные представления, в основе которых лежало научное наследие античности, в том числе и александрийская khemeia.

Теоретической основой арабской алхимии стало учение Аристотеля и его идея о взаимопревращаемости элементов. Однако для интерпретации опытных данных, касающихся свойств металлов, теория Аристотеля оказалась не слишком удобной, поскольку описывала, прежде всего, физические свойства вещества.

Абу Муса Джабир ибн Хайан (721-815) разработал ртутно-серную теорию происхождения металлов, которая составила теоретическую основу алхимии на несколько последующих столетий. Джабир ибн Хайан создал теорию, призванную более конкретно объяснять свойства металлов (в частности, такие, как блеск, ковкость, горючесть) и обосновывать возможность трансмутации. Следует особо отметить, что ртутно-серная теория представляла собой попытку теоретического обобщения опытных данных в достаточно частном вопросе, не претендуя на всеобщность объяснения. Это в корне отличает её от классических натурфилософских учений.

Суть ртутно-серной теории состоит в следующем: в основе всех металлов лежат два принципа – Ртуть (философская Ртуть) и Сера (философская Сера). Ртуть является принципом металличности, Сера – принципом горючести. Принципы новой теории, таким образом, выступают как носители определённых свойств металлов, установленных в результате экспериментального изучения действия высоких температур на металлы.

Важно отметить, что на протяжении многих веков принималось, будто действие высоких температур (метод огня) есть наилучший метод для упрощения состава тела. Следует подчеркнуть, что философская Ртуть и философская Сера не тождественны ртути и сере как конкретным веществам. Обычные ртуть и сера представляют собой своего рода свидетельства существования философских Ртути и Серы как принципов, причём принципов скорее духовных, нежели материальных. Металл ртуть, по мнению Джабира ибн Хайана, представляет собой почти чистый принцип металличности (философская Ртуть), содержащий, тем не менее, некоторое количество принципа горючести (философской Серы).

Согласно учению Джабира, сухие испарения, конденсируясь в недрах Земли, дают Серу, мокрые – Ртуть. Затем под действием теплоты два принципа соединяются, образуя семь известных металлов – золото, серебро, ртуть, свинец, медь, олово и железо.

Золото – совершенный металл – образуется, только если вполне чистые Сера и Ртуть взяты в наиболее благоприятных соотношениях. В земле, согласно Джабиру, образование золота и других металлов происходит постепенно и медленно; «созревание» золота можно ускорить с помощью некоего «медикамента» или «эликсира» (al-iksir, от греческого ξεριον, т.е. «сухой»), который приводит к изменению соотношения Ртути и Серы в металлах и к превращению последних в золото и серебро. Поскольку плотность золота больше плотности ртути, считалось, что эликсир должен быть очень плотной субстанцией. Позднее в Европе эликсир получил название «философский камень» (Lapis Philosophorum).

Проблема трансмутации, таким образом, в рамках ртутно-серной теории сводилась к задаче выделения эликсира, обозначаемого алхимиками астрологическим символом Земли. По мнению алхимиков, процесс превращения «несовершенных металлов» в «совершенный металл» – золото – может быть отождествлён с «излечением» металлов. Поэтому эликсир, согласно представлениям последователей Гебера, должен был обладать ещё многими магическими свойствами – исцелять все болезни, и, возможно, давать бессмертие. Именно эти «побочные функции» эликсира и закрепились в современном значении этого слова в русском языке. Вообще следует отметить, что арабская алхимия всегда самым тесным образом была связана с медициной, которая в арабском мире была развита весьма высоко (в частности, в Багдаде ещё в VIII в. появилась первая государственная аптека), и практически все арабские алхимики были известны ещё и как врачи. Абу Бакр Мухаммед ибн Закарийа Ар-Рази (864-925) внёс в ртутно-серную теорию некоторые изменения. Поскольку свойства таких веществ, как соли металлов, довольно сложно объяснить с использованием двух принципов, Ар-Рази добавил к ним третий принцип, принцип растворимости (хрупкости) – философскую Соль. Ртуть и Сера, по его мнению, образуют твёрдые вещества лишь в присутствии этого третьего принципа. В таком виде теория трёх принципов приобрела логическую завершённость и просуществовала в неизменном виде несколько веков.

Ар-Рази предпринял также попытку объединить учение Аристотеля – главную теоретическую основу алхимии – с атомистической идеей. Четыре стихии Аристотеля, по мнению Ар-Рази, это четыре вида атомов, движущихся в пустоте и различающихся формой и размером. Среди многочисленных заслуг Ар-Рази следует также отметить предложенную им классификацию веществ на три царства – минеральные, растительные и животные. Ар-Рази в своих сочинениях подробнейшим образом описывал химическую посуду, оборудование, весы и лабораторные приёмы. Вообще для арабских алхимиков было характерно тщательное отношение к описанию эксперимента; весы и лабораторная техника уже к XI в. достигли высокой степени совершенства. В частности, Абу-ар-Райхан Мухаммед ибн Ахмед Аль-Бируни (973-1048) и Абд ар-Рахман Ал Хазини (первая пол. XII в.) приводили в своих трудах величины плотностей металлов, отличающиеся от современных значений менее чем на один процент.

Среди арабских учёных выделяется знаменитый бухарский врач Абу Али аль Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина, или Авиценна (980-1037), явившийся первым критиком идеи трансмутации металлов, каковую он считал невозможной: «Алхимики утверждают, что они будто бы в силах осуществить подлинные превращения веществ. Однако они могут лишь производить превосходные имитации, окрашивая красный металл в белый цвет, так что он становится похожим на серебро, или окрашивая его в желтый цвет, так что он становится похожим на золото… Я не отрицаю, что при подобных переменах во внешнем виде металлов может быть достигнута такая степень сходства, что даже очень опытные люди могут обмануться. Однако возможность уничтожения специфических различий между металлами или сообщение металлу специфических свойств другого металла никогда не была ясной для меня. Наоборот, я считаю это невозможным, так как нет путей для превращения одного металла в другой» .

Именно во время арабского этапа были созданы основные теории алхимии, разработан понятийный аппарат, лабораторная техника и методика эксперимента. Арабские алхимики добились несомненных практических успехов – ими выделены сурьма, мышьяк и, по-видимому, фосфор, получены уксусная кислота и растворы сильных минеральных кислот. Арабская алхимия, в отличие от александрийской, была вполне рациональна; мистические элементы в ней представляли собой скорее дань традиции. «Химия» арабов и тексты ранних алхимиков, пришедшие в Европу через Италию, первоначально были восприняты как побудительный импульс к достижению заманчивой цели.

Европейские государства, прежде всего страны южной Европы, достаточно тесно контактировали с Византией и арабским миром, особенно после начала крестовых походов (1-й начался в 1096). Европейцы получили возможность ознакомиться и с блестящими достижениями арабской цивилизации, и с наследием античности, сохранившимся благодаря арабам. В XII в. начались попытки перевода на латинский язык арабских трактатов и сочинений античных авторов. В Европе были созданы первые светские учебные заведения – университеты: в Болонье (1119), Монпелье (1189), Париже (1200). Начиная с XIII в., можно говорить о европейской алхимии как об особом этапе алхимического периода. Следует отметить, что между арабской и европейской алхимией имели место весьма существенные отличия. Европейская алхимия развивалась в обществе, где христианская (католическая) церковь активно вмешивалась во все светские дела; изложение идей, противоречащих христианским догматам, было делом весьма небезопасным.

Алхимия в Европе с момента своего зарождения находилась на полуподпольном положении; в 1317 г. папа Иоанн XXII предал алхимию анафеме, после чего всякий алхимик в любой момент мог быть объявлен еретиком со всеми вытекающими последствиями. Однако европейские властители, как светские, так и церковные, объявив алхимию вне закона, в то же время покровительствовали ей, рассчитывая на выгоды, которые сулило нахождение способа получения золота. Вследствие этого европейская алхимия, как и александрийская, изначально являлась герметической наукой, доступной только посвящённым. Этим объясняется характерное для европейской алхимии чрезвычайно туманное изложение достигнутых результатов. Впрочем, в течение довольно долгого времени европейские сочинения по алхимии представляли собой лишь переводы либо компиляцию арабских трактатов.

Первым знаменитым европейским алхимиком стал монах-доминиканец Альберт фон Больштедт (1193-1280), более известный как Альберт Великий (Albertus Magnus). Труды Альберта Великого («Книга об Алхимии» и пр.) сыграли важную роль в том, что натурфилософия Аристотеля стала наиболее значимой для европейских учёных позднего средневековья и начала Нового Времени. Альберт Великий первым из европейских алхимиков детально описал свойства мышьяка, почему ему иногда приписывают открытие этого вещества. Альберт Великий высказывал даже мнение о том, что металлы состоят из ртути, серы, мышьяка и нашатыря. Современником Альберта Великого был английский монах-францисканец Роджер Бэкон (1214-1294), написавший, в частности, знаменитейший трактат «Зеркало Алхимии». В трактате даётся подробное описание природы металлов с точки зрения ртутно-серной теории. Роджер Бэкон определял алхимию «как искусство, также состоящее из умозрительных заключений и опыта. Задача алхимии состоит в том, чтобы, подражая природе, превращать низшие и несовершенные тела в совершенные».

По мнению Бэкона и последователей, приготовление эликсира (средства, способствующего превращению несовершенного вещества в совершенное) из «первичной субстанции» должно было осуществиться в три стадии – нигредо (чёрная стадия), альбедо (белая, в результате которой получается малый эликсир, способный превращать металлы в серебро) и рубедо (красная, продуктом которой и является великий эликсир – магистерий). Роджер Бэкон подразделял алхимию на умозрительную (теоретическую), которая исследует состав и происхождение металлов и минералов, и практическую, занимающуюся вопросами добывания и очистки металлов, приготовления красок и т.п. Бэкон был одним из первых, кто привёл описание чёрного пороха, и иногда считается его изобретателем. Необходимо отметить, что появление огнестрельного оружия стало сильнейшим стимулом для развития алхимии и её тесного переплетения с ремесленной химией. В работах Альберта Великого и Роджера Бэкона, как и в сочинениях арабских алхимиков, доля мистицизма была сравнительно невелика. В то же время для европейской алхимии в целом мистические элементы значительно более характерны, нежели для арабской.

К основоположникам мистических течений часто относят испанского врача Арнальдо де Виллановы (1240-1313) и Раймунда Луллия (1235-1313). Их труды также были посвящены трансмутации (Луллий даже утверждал, будто ему удавалось получать философский камень и золото), причём особый упор делался на магических операциях, необходимых для получения желаемых результатов.

Тем не менее, в XII – XV вв. европейская алхимия добилась значительных успехов, сумев превзойти арабов в постижении свойств вещества. В 1270 г. итальянский алхимик кардинал Джованни Фиданца (1121-1274), известный как Бонавентура, в одной из попыток получения универсального растворителя получил раствор нашатыря в азотной кислоте (aqua fortis), который оказался способным растворять золото, царя металлов (отсюда и название – aqua Regis, т.е. царская водка).

Имя самого значительного из средневековых европейских алхимиков, работавшего в Испании в XIV в., осталось неизвестным – он подписывал свои сочинения именем Гебера. Псевдо-Гебер первым подробно описал сильные минеральные кислоты – серную и азотную. Использование концентрированных минеральных кислот в алхимической практике привело к существенному росту знаний алхимиков о веществе.

Многие сведения о различных веществах приводятся в сочинениях знаменитого алхимика монаха-бенедиктинца Василия Валентина (вторая половина XV в.): подробно описывается сурьма, соединения цинка, висмута, олова, свинца, кобальта, способы получения и свойства соляной кислоты, винного спирта и т.д.. Кроме легендарного Василия Валентина, в XV – XVI вв. в Западной Европе широкой известностью – либо благодаря своим мнимым успехам в получении философского камня, либо благодаря своим сочинениям, – пользовались многие алхимики: Николас Фламель, Александр Сетоний, Иоганн Исаак Голланд, Михаил Седзивой, Венцель Зейлер и многие другие.

Алхимические идеи были чрезвычайно популярны в обществе; вера в чудодейственные свойства философского камня, казалось, была незыблемой. Однако к середине XVI в. в европейской алхимии стало очевидным быстро прогрессирующее разделение. С одной стороны – вырождающееся мистическое направление, представители которого по-прежнему пытались осуществить трансмутацию металлов с помощью магии, с другой – набирающие силу рациональные течения. Наиболее значительными из последних являлись иатрохимия и техническая химия, ставшие своего рода переходным этапом от классической алхимии к новой научной химии.

Совершенно новое понимание задач алхимии было изложено в трудах основоположников технической химии Ваноччо Бирингуччо (1480-1539) «О пиротехнии» и Георга Бауэра (1494-1555), более известного как Агрикола, «De Re Metallica». Сочинения этих авторов представляли собой своего рода энциклопедии, посвящённые минералогии, металлургии, горному делу, производству керамики, т.е. технологическим процессам, предполагающим химические операции с веществами. Характерной особенностью трудов представителей технической химии стало стремление к максимально ясному, полному и достоверному описанию опытных данных и технологических процессов. Именно в поисках способов совершенствования химической технологии Бирингуччо и Агрикола видели задачу алхимии.

Немецкий врач и алхимик Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, вошедший в историю под псевдонимом Парацельс (1493-1541), стал основоположником другого рационального направления в алхимии – иатрохимии (греч. ιατροσ – врач). В теоретическом отношении Парацельс являлся классическим алхимиком – он разделял древнегреческое учение о четырёх элементах-стихиях и арабскую теорию трёх принципов. Парацельс не был чужд мистике – он занимался поисками эликсира жизни и даже утверждал, будто нашёл его; в его сочинениях можно найти подробный рецепт приготовления гомункулуса. Однако, подобно Авиценне, Парацельс негативно относился к идее трансмутации металлов (не отрицая, впрочем, принципиальной возможности трансмутации). Парацельс утверждал, что задача алхимии – изготовление лекарств: «Химия – один из столпов, на которые должна опираться врачебная наука. Задача химии вовсе не в том, чтобы делать золото и серебро, а в том, чтобы готовить лекарства». Медицина Парацельса основывалась на ртутно-серной теории. Он считал, что в здоровом организме три принципа – Ртуть, Сера и Соль – находятся в равновесии; болезнь представляет нарушение равновесия между принципами. Для восстановления равновесия Парацельс использовал в медицинской практике многие лекарственные препараты минерального происхождения – соединения мышьяка, сурьмы, свинца, ртути и т.п. – в дополнение к традиционным растительным препаратам.

Вследствие резко усилившихся миграций людей, способствующих распространению инфекционных заболеваний (что усугублялось царящей в средневековой Европе тотальной антисанитарией), борьба с эпидемиями приобрела во времена Парацельса чрезвычайное значение. Благодаря несомненным успехам, достигнутым Парацельсом в медицине, его взгляды завоевали широкое признание. К представителям иатрохимии (спагирикам, как называли себя последователи Парацельса) можно отнести многих известных алхимиков XVI – XVII вв.

Андреас Либавий (1540-1616) прославился первым в истории учебником химии – «Алхимия», – вышедшим в 1597 г. Первый раздел этой книги содержит описание химической посуды, химических аппаратов, нагревательных приборов. Здесь же дан проект идеальной химической лаборатории. Алхимия, как ее понимает Либавий, - наука практическая. Либавием, перегонкой амальгамы олова с сулемой – дихлоридом ртути – был получен «спирт сулемы» - тетрахлорид олова, который впоследствии долго называли «дымящим спиртом Либавия». Важную роль в развитии рациональной алхимии сыграл Иоганн Рудольф Глаубер (1604-1668), разработавший способы получения целого ряда неорганических веществ. Другой известный алхимик Отто Тахени (1620-1699) попытался внести изменения в ртутно-серную теорию, утверждая, что все соли образованы двумя принципами – кислотой и щёлочью. Ещё один представитель иатрохимии Ян Баптист ванн Гельмонт (1577-1664) был одним из первых учёных, поставивших вопрос об истинных простых составных частях сложных тел. Подвергая сомнению аристотелевские стихии и принципы алхимиков на том основании, что их присутствие невозможно обнаружить в составе большинства тел, Ван Гельмонт предлагал считать простыми телами лишь те, которые могут быть выделены при разложении сложных тел. Так, поскольку при разложении растительных и животных веществ всегда выделялась вода, Ван Гельмонт считал её простым телом и главной составной частью сложных тел. В поисках других простых тел Ван Гельмонт много экспериментировал с металлами. Он доказал, что при растворении серебра в крепкой водке (азотной кислоте) металл лишь меняет форму своего существования и может быть вновь выделен из раствора в том же количестве. Этот опыт интересен и как один из первых примеров количественного исследования явления.

В целом рациональные течения в алхимии – иатрохимия и техническая химия – достигли довольно значительных экспериментальных успехов и заложили основы для научной химии, становление которой начинается в середине XVII в. Не следует считать, что появление научной химии автоматически означало конец «классической» алхимии. Алхимические традиции сохранялись в науке долгое время, и многие естествоиспытатели продолжали считать трансмутацию металлов возможной.

Алхимии изначально были присущи весьма серьёзные отрицательные черты, которые, в конце концов, и сделали её тупиковой ветвью развития естествознания. Во-первых, это ограниченность предмета лишь трансмутацией металлов; все алхимические операции с веществом были подчинены этой главной цели. Во-вторых – мистицизм, в большей или меньшей степени присущий всем алхимикам. В-третьих, это догматизм теории – учение Аристотеля, лежащее в основе идеи трансмутации, принималось за истину в последней инстанции без каких-либо обоснований. Наконец, изначально характерная для алхимии закрытость являлась существенным препятствием для развития этой науки. Тем не менее, уязвимость алхимии для критики с точки зрения современной науки никоим образом не означает, что труд многих поколений алхимиков был бессмысленным и бесполезным.

Главным результатом алхимического периода, помимо накопления значительного запаса знаний о веществе, стало становление эмпирического (опытного) подхода к изучению свойств вещества. Алхимиками была разработана ртутно-серная теория (теория трёх принципов), призванная обобщить опытные данные.

Алхимики в поисках философского камня заложили фундамент для создания химии. Таким образом, алхимический период явился совершенно необходимым переходным этапом между натурфилософией и экспериментальным естествознанием.

• Аспирант: Щекалева Т.И.
• Руководитель: Бармин А.В.

Анализ алхимии как прародительницы химии дает возможность взглянуть в прошлое и понять процесс становления химии эпохи Возрождения, химической технологии, научного эксперимента, подготовивших основу для создания химии как великой науки. Изучена история алхимии и этапы ее развития.

ВВЕДЕНИЕ

Существует несколько толкований происхождения слова «алхимия». Согласно одному из них, корень слова «алхимия» - «khem» означает «черную землю» или «черную страну». Так называли Древний Египет, с которым связывают искусство черных магов, рудознатцев, золотых дел мастеров. Согласно другому, «chyacutemeia» - наливание, настаивание -

отголосок практики восточных врачей-фармацевтов, извлекавших подобным способом соки лекарственных растений. Само же название «алхимия» появилось в IX веке (частица «ал» несомненно имеет арабское происхождение) . Но сама алхимия не столь однозначна, как это могло бы показаться сначала: тысячелетние попытки превратить «несовершенные» металлы в «совершенные». Это и приготовление сыпучих и жидких смесей, растениеводство и техника составления ядовитых настоев, литье металлов и изготовление сплавов, нанесение на различные поверхности металлических покрытий и технология крашения, черномагические занятия и жреческое искусство, «физико-химическая» процедура и натурфилософская теория, схоластическое философствование и магический ритуал, обязательное мифотворчество и высокое искусство. В алхимической деятельности все слито и нераздельно. Таков и сам алхимик, соединивший в одном лице ремесленника и теоретика, философа и теолога, мистика и схоласта. В алхимии переплелись и средневековое ремесло, и средневековое теоретизирование, и средневековый способ хранения, накопления и передачи опыта, освященного рецептом. В системе химических знаний европейского

средневековья алхимия выступает как особая деятельность, как герметическое искусство .

ИЗ ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ АЛХИМИИ

Очень сложно даже просто охватить взглядом исторический период развития алхимии в первую очередь из-за его длительности - более тысячи лет, когда возникали одни и гибли другие цивилизации. Многогранность связей алхимии со средневековым миром, присутствие в ней отпечатков множества культур также осложняют ее

понимание для современного человека. В истории алхимии различают несколько этапов, каждый из которых характеризуется своим мировосприятием и своим влиянием на неё.

Этап первый: Александрийская алхимия II-VI веков. Три тысячелетия истории Египта и Греции создали условия для ее возникновения и развития. «Изумрудная скрижаль»

Гермеса Трисмегиста - ярчайший документ Александрийской алхимии. О вещах прямо не говорится, есть лишь экстатическое грядущее единение «всех вещей - горних и дольних», обещающее посвященному благодатные и удивительные применения.

Оперирование абстрактно, зато конкретен образ алхимического космоса .

Между тем существует разнообразная технохимическая практика, представленная в Лейденском и Стокгольмском папирусах, описывающих не только лжетрансмутации металлов в золото и серебро посредством окрашивания и амльгамирования,

лакирования и изготовления похожих на золото и серебро сплавов, но и способы изготовления фальсифицированных драгоценных камней из стекол и способы окрашивания тканей. Используются разнообразные химикалии: сода, поташ, квасцы,

купорос, бура, уксус, свинцовые белила, сурик, киноварь, сажа, окислы железа, меди, мышьяка, сульфиды мышьяка. Технохимики знают свойства семи металлов и умеют применять их по назначению. Получение искусственного «золота» - главное

достижение имитирующего технохимического ремесла Александрийской эпохи .Тексты, приписываемые Зосиму Панонолитанскому (IV в.), Синезию (V в.), Олимпидиору (VI в.), Стефану Александрийскому (VI в.), относятся к тому же

периоду. В них - смесь возвышенных речений «Изумрудной скрижали» и практических советов папирусных сводов. В текстах Александрийской алхимии еще видны отдельно исходные культурные традиции: гностическое сектантство, зороастризм,

халдейско-вавилонский символизм, египетская практика и эллинская философия. Возможно, в этих текстах впервые высказывется идея об алхимическом медиаторе - философском камне. Это период становления алхимической деятельности, построения

алхимического космоса .

Этап второй - алхимия средних веков, физико-мистика, началом которой послужила

арабская алхимия. Завоевав в VII веке Египет, арабы не только усвоили Александрийскую алхимию, но и преумножили в ней также многие научно-технические познания, которые затем переняли алхимики из Европы.

Ассимиляторами арабского алхимического знания выступали различные арабские ученые. Джабир ибн Гайан (VIII-IX вв.), которого традиционно отождествляют с Гебером, в своих книгах «Сумма совершенства», «Книга о печах», «Книга

семидесяти» и «Книга о ядах» подробно описывает получение и свойства металлов и сплавов, технологию изготовления стекла, использует набор реальных веществ. Джабир подробно описывает восходящую трансмутацию металлов. Главная идея Джабира

Ртутно-серная модификация четырех Аристотелевых стихий-качеств. Ртуть - «корень всех веществ», приравнивается к первоматерии, сера - обуславливает видимые свойства материи.

Ар-Рази (IX век) вслед за Джабиром (Гебером) привносит в алхимию рациональность, делит ее на три части: познание веществ, приборов, операций; Классифицирует вещества, разделяя их на три принципиальные группы - землистые (минеральные),

растительные и животные. К двум вещественным началам: ртути и сере, добавляется еще одно - соль .

Аверроэс, который известен своим толкованием представлений Аристотеля (выдвинул положение о совечности Бога и материи).

Арабская алхимия расширила круг используемых веществ, усовершенствовалась аппаратура. Она послужила источником, из которого черпали западноевропейские доктора. Ее характерной чертой явился рациональный, практический характер.

Герметическая александрийская фразеология служит только фоном.

Третий этап - алхимия европейского средневековья или алхимия христианских докторов - пора наибольшего развития этой деятельности. Все началось с переводов арабских ученых и со знакомства с александрийскими текстами в ХП веке. Условия

средневековой Европы оказались благоприятной почвой для алхимической деятельности. Поиски, предпринимаемые адептами алхимии, убежденными в возможности найти путем химических превращений философский камень, широко

распространились.

В период с XII по XVII вв., т.е. в течение пятисот лет, западная алхимия дала много крупных мыслителей, убежденных в том, что алхимики ищут истину, которые оставили глубокий след в истории западноевропейской культуры. Наряду с ними

известно не меньшее число лиц, хотя и не достигших самых высоких вершин мышления, но внесших свой вклад в копилку знаний (хотя известно также и немалое число алхимиков-обманщиков, занимавшихся подделыванием металлов).

Из числа выдающихся личностей этого периода можно указать на Альберта Великого (ХIII в.), Роджера Бэкона (ХIII в.), Арнольдо из Виллановы (XIII-XIV в.), Джорджа Рипли (ХV в.), Василия Валентина (XVI в), Георгия Агриколлу (XVIв.)

На этом этапе алхимия умножила сведения о многих химических соединениях, найдя лучшие способы получения одних и впервые открыв другие, сделан главный практический вклад алхимии. Здесь она приобретает свой окончательный

духовно-практический вид.

Заключительный этап. Он начался с конца ХVI в. и продолжался до конца XVIII в. То был период заката алхимии, характеризуемый пышным расцветом оккультно-герметических увлечений (Сведенборг, Эккартсгаузен). В то же время

рядом идет становление науки нового времени. С переходом к изучению количественного состава и отношений веществ Ван-Гельмонтом для алхимии оставался единственный путь к формированию научного, экспериментального метода. Он состоял

в отбрасывании как несостоятельной всей алхимической теории и всей духовной мишуры. Но против такого пути была и сила традиции, выступающая как консервативная сила, и сама герметическая организация алхимического действа,

замкнутого в своих рамках. В своем развитии алхимия исчерпала себя, оставив накопленные практические богатства химии нового времени.

Таким итогом закончилось тысячелетнее взаимодействие технохимического ремесла и теоретизирования по поводу природы, слитых в одном - алхимии. За это время проделан путь от мистического, через физико-мистическое к физическому осмыслению

вещества как химической реальности .

ИНТЕРПРЕТАЦИИ АЛХИМИИ

Химия занимает важное место в современной науке, правильность классификации которой не вызывает сомнения ни у кого. Но перенос современной классификации на прошлые эпохи вряд ли оправдан. В качестве «химических» отраслей знания в эту эпоху историки науки видят химическое ремесло и алхимию, игнорируя при этом принципиально иной тип классификации природознающих наук в средние века, в

составе которых химикоподобные знания включены и действуют иначе, нежели химия в составе новой науки. Именно на этом этапе рассуждений происходит смещение исторического знания, при котором алхимия понимается как химия с большей или меньшей степенью сходства: алхимия - лженаука, алхимия - начальная пора химии, алхимия - сверххимия (у хемооккультистов).

Берут лишь часть алхимии - ее эмпирический фундамент, по видимости совпадающий с химическим ремеслом. Без труда видны впечатляющие совпадения алхимической или химико-ремесленной опытной базы с опытной базой научной химии и научной

химической технологии.

Алхимические же теории прямо не совпадают с теориями научной химии. Но их зачастую попросту не учитывают, а заодно приписывают все эмпирическое знание, накопленное к XVII-XVIII векам, химическому ремеслу. В некоторых случаях «делят»

и эти достижения между химическим ремеслом и алхимией. Модернизаторы идут еще дальше, перетолковывая на химический лад всю алхимию вместе с ее теориями, которые можно при большом старании и хорошей фантазии перевести на язык современных теорий. Такой подход наиболее решительно сформулировал выдающийся немецкий химик конца XIX – начала XX столетия Вильгельм

Оствальд. Например: «Мы привыкли теперь свысока, и даже с презрением, смотреть на опытные попытки средневековых ученых осуществить превращения неблагородных металлов в золото и серебро как на какое-то невообразимое заблуждение. Но на это

мы имеем также мало права, как, например, по отношению к современным попыткам искусственного получения белков. Ведь теоретическая точка зрения того времени была именно такова, что любому веществу подходящими операциями можно придать

любое свойство, подобно тому, как теперь мы считаем возможным соединить каждый элемент с каждым из других. Искусственное получение золота для науки того времени было просто технической проблемой, какой для нашего времени является

искусственное получение полимеров» .

По Оствальду, выходит, что алхимия - та же химия. Получить из несовершенного металла совершенное, но рукотворное золото - все равно, что синтезировать белок. Философский же камень - не что иное, как катализатор.

Совершенно особый алхимический способ видения вещества и оперирования с ним безвозвратно исчезает. Эти заблуждения, ставшие в какой-то мере предрассудком, явились лишь следствием крупного методического просчета, суть которого состоит в

том, что алхимия рассматривается вне контекста средневековой культуры (и науки), вне специфического средневекового мировоззрения. Но, вырванная из исторического контекста, алхимия перестает быть алхимией, легко становясь тем, что в ней ищут.

Таков механизм «химической» модернизации. В алхимии видят и обоснованно находят предпосылки для революции в науке нового

времени, начало новых отношений - капиталистических. Это и есть тот итог, к которому приводит модернизация алхимической деятельности, отрыв золотоискательства алхимии от тех духотворческих притязяний, которыми пронизано средневековье.

Карл Маркс в своем труде «Капитал», анализируя деньги как обращение товаров, цитирует слова Христофора Колумба из его письма с Ямайки 1503 г.: «Золото - удивительная вещь! Кто обладает им тот господин всего, чего он захочет. Золото

может даже душам открыть дорогу в рай» . Здесь же Маркс указывает на связь золота как панацеи от материальной ущербности

с духовными исканиями человека, преломленными через призму практических результатов, а именно: желаемое - «дорога в рай».

Далее золото становится преобразователем всего, с чем соприкасается: «так как по внешности денег нельзя узнать, что именно превратилось в них, то в деньги превращается все: как товары, так и не товары. Все делается предметом купли-продажи. Обращение становится колоссальной общественной ретортой, в которую все втягивается для того, чтобы

выйти оттуда в виде денежного кристалла. Этой алхимии не могут противостоять даже мощи святых» .

Не случайно Маркс использует алхимическую терминологию. В золоте (деньгах) стираются качественные различия вещей. Оно (золото) есть радикальный уравнитель. Говоря иными словами, при капитализме оно выступает как философский камень на

деле осуществляющий всеобщую трансмутацию. Если, согласно Марксу, современное ему общество приветствует золото, воплощающее сокровеннейший жизненный принцип, то античное общество ругает золото, ибо на него разменивается весь экономический и моральный уклад общественной жизни.

Христианский дух средневековья уравновешивает золото (в том числе и алхимическое), ставит его на подобающее место, в определенной степени «нейтрализует» его. Сходные мысли мы находим у Маркса во фрагменте «Власть денег

в буржуазном обществе». В этом тексте он интерпретирует золото (деньги) как средство метаморфозы человека, «всеобщего извращения индивидуальностей». Золото (деньги) выступают как «химическая сила общества» .

Если следовать за образом, созданным Марксом, можно рассматривать алхимию как номиналистично-реалистический парафраз товарно-денежных отношений домонополистического капитализма. В свою очередь, анализ товарного обращения,

данный Марксом, позволяет прояснить идейно-понятийный статус самой алхимии, подвигнувшей в числе социокультурных реальностей к радикальной исторической реформации средние века - эту более чем тысячелетнюю удивительно устойчивую и

консервативную культуру. Золото и впрямь становится всесильным магистерием. Таков механизм «общественно-экономической» модернизации алхимии. «Вырванная из средневековой культуры, алхимия может предстать почти новой химией, а химик -

человеком с ренессансным, более того, буржуазно-индивидуалистическим мировоззрением» .

Существуют и психологические интерпретации. У Карла Густава Юнга алхимия, «воспарив» над средневековьем, предстает как некий внеземной «архетип», как извечный алхимический пласт «коллективного бессознательного». Юнг a priori

утверждает «архетипичность алхимического символа, снимая движение предмета в истории, а с ним и историчность мышления» .

Несмотря на мировоззренческие притязания алхимии, созидающей собственный космос в подражание христианскому мироустройству, главное дело алхимика - пусть не всегда в прямом смысле - златоделие. Во всяком случае, «практика во имя достижения благоденствия на этой земле» .

Роджер Бэкон (XII в.) говорит о собственном деле так : «Алхимия есть наука о том, как приготовить некий состав, или эликсир, который, если его прибавить к металлам неблагородным, превратит их в совершенные металлы…»

Философский камень существует для трансмутации неблагородного металла в благородное золото, для создания эликсира долголетия, здоровья, вечной жизни - царства благодати. «Алхимия - это гигантский философский камень, преобразующий

неблаго во благо» .

Философский камень - и цель, и средство. Золото - цель и средство. Алхимический космос - цель, золото – средство, и в то же время наоборот, золото добывается только посредством создания особого алхимического космоса . Но в любом случае

это практика во имя земного, материального и морального блага. «Я даю Мастеру столько серебра и золота, чтобы он не был беден» .

Дух же остается по ту сторону алхимии, он цель и объект официального, «магистрального» средневековья. «Акцент на практику в алхимии и акцент на дух в магистральном средневековье не подлежит сомнению. Акценты эти - разноименные

полюса исторически определенной культуры. Они - взаимодополняющие корреляты в

целостной средневековой культуре» .

В свете этого возникает еще одна интерпретация алхимии как посредника между средневековым ремеслом и теологическим умозрением.Уникальный характер изделий средневекового мастера неотделим от средства труда

как собственности мастера. Философский камень, ставший средством труда в трансмутационной практике алхимика, есть одновременно и цель его труда, и в некотором смысле и сам алхимик, трансформирующийся в бога. Средство,

воплотившись и очеловечившись, становится целью; цель, приобретая вид изделия, становится средством.

Алхимия в парадоксальном виде схватывает средневековое природознание в его целостности, ориентируя его на земные практические дела, осуществляя единение средневековой схоластики и ремесла вопреки (и благодаря) их оппозиции. Это

единство (или кажущееся единство), сталкиваясь с миром веществ, раздваивается на декоративный, пустотельный опыт и приземленную теорию, данную в виде примеров-рецептов. Именно в этом и состоит принципиальное отличие алхимии от

химии нового времени. Возможно, именно в результате взаимодействия средневековой схоластики и ремесла в алхимии появилась новая научная химия XVII–XVIII веков .

Можно рассматривать алхимию и как практическое златоделие, в формах и терминах которого осуществляется духовная цель (она же и средство) строительства космоса. Космостроительство же в некотором роде тождественно самостроительству. В этом

смысле алхимия есть реализация ремесленного идеала, то есть неотделимости живой способности производителя от форм бытия, содержания и возможностей орудия его труда. Вместе с тем сам этот космос мыслится как вещь-средство, и поэтому эта

даже чисто «духовная» цель тоже глубоко практична. Однако, алхимическая практика - практика лишь при условии дополнительной

противопоставленности официально-средневековому умозрительному природознанию. Вне этого противопоставления нет и алхимии. «Стоит оторвать опытную алхимию от умозрительного природознания, алхимия как историческая реальность перестает

существовать. Тогда-то и легко увидеть в такой «алхимии» прямую предшественницу научной химии, научной химической технологии» .

НАУЧНОЕ НАСЛЕДСТВО АЛХИМИИ

Называть алхимию лженаукой было бы несправедливо. Она никогда не была наукой, а сама себя именовала искусством. Но алхимия всегда была чем-то больше, нежели просто спекулятивным искусством: она была также и оперативным искусством. Д.И.Менделеев справедливо отметил, что алхимикам «…наука обязана первым точным собранием алхимических данных. Поверхностное знакомство с алхимиками часто

влечет за собой невыгодное о них мнение, в сущности, весьма неосновательное… Только благодаря запасу сведений, собранных алхимиками, можно было начать действительные научные изучения химических явлений» .

Очевидно, что нет настоятельной необходимости углубленно заниматься анализом алхимических текстов для того, чтобы уточнить практические завоевания алхимии в познании природы.

Английский алхимик Роджер Бэкон говорит об алхимии, не замыкая ее только на злато- и среброделии как о науке «о том, как возникли вещи из элементов, и о всех неодушевленных вещах: об элементах и жидкостях, как простых, так равно и

сложных, об обыкновенных и драгоценных камнях, о мраморе, о золоте, о прочих металлах; о видах серы, солях и чернилах; о киновари, сурике и других красках; о маслах и горючих смолах, находимых в горах, и о бессчетных вещах, о коих ни

словечка не сказано в Аристотелевых творениях» .

Древняя химия - это магическая, но вместе с тем и ремесленная деятельность. Бэкон обособляет практическую составляющую алхимии, которая «учит изготовлять благородные металлы и краски и кое-что другое с помощью искусства лучше и

обильнее, чем с помощью природы» (не к тому ли стремятся и современные химики?). И именно эта часть «утверждает умозрительную алхимию, философию природы и медицину» .

Дохристианские химико-технические рецепты - надежное руководство для золотых дел мастеров, рудознатцев и металлургов, изготовлявших разные сплавы и амальгамы, металлические покрытия, металл для оружия и инструментов. Изготовление цветных

стекол и эмалей, светопрочных красок для окрашивания тканей - все это несомненный успех древнего химико-технического мастерства. Арабский алхимик Гербер подытожил известные до него теоретические химические знания, добытые в недрах ассиро-вавилонской, древнеегипетской, древнегреческой и раннехристианской цивилизаций.

Багдад на Ближнем Востоке и Кордова в Испании - центры арабской учености, в том числе и алхимической. Здесь в рамках арабской мусульманской культуры усваивается, комментируется и толкуется на алхимический лад учение великого

философа греческой античности Аристотеля, вырабатывается фундамент алхимии, пришедшей в Европу в конце XI – начале XII столетия. Именно на Западе алхимия становится вполне самостоятельной с собственными целями и теорией.

По Аристотелю, как его понимали средневековые христианские мыслители, все сущее составлено из четырех первичных элементов (стихий), объединяемых попарно по принципу противоположности: огонь - вода, земля - воздух. Сами элементы

понимались как универсальные принципы, материальная конкретность которых сомнительна, если не целиком исключена. В основании же всех единичных вещей (или частных субстанций) лежит однородная прочная материя. В переводе на алхимический

язык четыре аристотелевых начала предстают в виде трех алхимических начал, из которых состоят все вещества, в том числе и семь известных в то время металлов.

Начала эти такие: сера (отец металлов), олицетворяющая горючесть и хрупкость, ртуть (мать металлов), олицетворяющая металличность и влажность. Позднее, в конце XIV века, вводится третий элемент - соль, олицетворяющий твердость.

Изменение образующих начал предполагает возможность превращения (трансмутации) одного металла в другой. «Алхимия есть непреложная наука, работающая над телами с помощью теории и опыта и стремящаяся путем естественного соединения превращать

низшие из них в более высокие и более драгоценные видоизменения. Алхимия научает трансформировать всякий вид металлов в другой с помощью специального средства» .

Одна из великих аксиом гласит: «Во всем есть семена всего», хотя в простых процессах природы они могут оставаться скрытыми многие века или же растут чрезвычайно медленно. Есть два метода, посредством которых может быть обеспечен

рост. Первый - это природа, второй - искусство, и посредством этого искусства результат достигается за сравнительно короткое время, тогда как природе для этого требуется бесконечно много времени. Алхимик как истинный философ, желающий

осуществить Великую Работу, согласует свой метод с законами природы, осознавая, что искусство алхимии есть просто метод, скопированный у природы, но с помощью некоторых секретов формула в значительной степени укорачивается, а процесс

существенно интенсифицируется. «Алхимия, таким образом, может считаться искусством увеличения и приведения в совершенное состояние уже имеющихся процессов. Природа может осуществлять желаемые ею цели, или же из-за

разрушительного воздействия одного элемента на другой она может этого не делать. Но с помощью истинного искусства Природа всегда достигает своих целей, потому что это искусство не подвержено ни трате времени зря, ни вандализму стихийных

реакций» .

Итак, каждый металл уже a priori содержит золото. С помощью соответствующих манипуляций, но главным образом с помощью чуда, несовершенный тусклый металл может быть превращен в совершенное блестящее золото. «Целое переходит в целое» -

принцип глубоко алхимический по своей природе. В общем-то, это ничего общего с наукой не имеет, но на этом пути накапливался богатейший опытно-химический материал: описание новых соединений, подробности их превращений.

Западноевропейская алхимия дала миру несколько крупных открытий и изобретений. Именно в это время получены серная, азотная и соляная кислоты, царская водка (в результате поисков универсального растворителя), поташ, едкие щелочи, соединения

ртути и серы, открыты сурьма, фосфор и их различные соединения, описано взаимодействие кислоты и щелочи (реакция нейтрализации). Алхимикам принадлежат и великие изобретения: порох, производство фарфора и каолина. Эти опытные данные и

составили экспериментальную основу научной химии. Для полноты картины следует отметить, что ремесленная химия оказывается

включенной в алхимию, но в качестве фона, на котором осуществляется иная цель: не утилитарная, как в ремесленных трактатах «Пиротехния» Бирингуччо (XV – XVI вв.) и «О горном деле» Агриколы (XVI в.), а глобальная, «направленная на

построение алхимического универсума как образа культуры» .Здесь частный неписанный опыт практика становится универсальным описанным опытом алхимика. В регламентированных сосудах, обогреваемых регламентированным огнем

осуществляется регламентированное совершенствование вещества и, вместе с тем, самосовершенствование алхимика.

Осуществляется конструирование идеализированного предмета. Это ведет, с одной стороны, к теоретическому осмыслению химического ремесла, с другой - воплощает под влиянием этого ремесла бесплотное алхимическое теоретизирование. В этом и

состоит главный гносеологический урок, преподнесенный алхимией химии Нового времени. Органическое объединение живой эмпирии мистиков с формально-логическим инструментарием схоластов - генетическое начало науки нового времени; начало,

преувеличенно нелепо изображенное алхимией. Основоположение Гермеса Трисмегиста - «То, что внизу, подобно тому, что вверху, а то, что вверху, подобно тому, что внизу. И все это для того, чтобы свершить чудо одного-единственного» -

осуществляется у Джордано Бруно в пантеистической идее сплошности всего как природного: «…природа более чем присутствует, она внутренне присуща вещам. Она ни от чего не отличается, так как ничего не отличается от бытия… Природа сама

приходит к единому, ибо не существует как бы нисходящего свыше подателя форм, который как бы извне образовывал вещи и давал им порядок». Позитивный вклад алхимии, воспринятый новой химией, предстает второстепенной,

хотя и единственно неоспоримой вещью. Этот вклад представляет собой опыт рецептурных формаций и ремесленной технохимии, ассимилированной алхимией и через нее пущенный в научно-технический обиход.

Изучение исторической трансформации «псевдоаристотелевых» алхимических первоначал свидетельствует о их двойственной природе, обещающей взаимные переходы элементаризма и квазиатомизма («стихий» и «атомов») в средневековой теории познания. Имя и вещь (вещество) и слиты, и разведены в одном термине.

Именно в этой точке намечается движение алхимической мысли от изучения функциональной зависимости «свойство–свойство» к изучению принципиально иной, новохимической зависимости «состав–свойство» (Ван-Гельмонт, Тахений, Бойль).

Алхимический же атомизм имеет тенденцию через понятия квинтэссенции и биологической индивидуализации стать новохимическим атомизмом.Первая тенденция - неоплатоническое учение о сущностях (алхимики-александрийцы с их учением о Едином и квинтэссенции). Здесь разрушение видимых форм вещества, физическое воздействие на вещество, иначе говоря, поиск сущности, сопровождаемый разрушением первоначальной формы вещества. Развитие методов анализа, перенятых в принципе новой химией.

Философ и алхимик александрийской школы Стефан (VII в.) писал: «Необходимо освободить материю от ее качеств, извлечь из нее душу, отделить душу от тела, чтобы достичь совершенства… Душа - это часть наиболее тонкая. Необходимо изгнать тень из материи, чтобы получить чистую и непорочную природу. Необходимо освободить материю» .

Но что значить освободить, как не «лишить, испортить, расторгнуть, убить и отнять у материи ее собственную природу…» Иначе говоря, разрушить тело, уничтожить форму, связанную лишь по видимости с сущностью. «Разрушь тело - обретешь духовную силу, сущность. Удали наносное, второстепенное - получишь глубинное, главное, сокровенное». Эта бесформенная искомая сущность, лишенная каких-либо свойств, кроме идеального совершенства и называется квинтэссенцией.

Поиски этой квинтэссенции - одна из характерных черт мышления алхимика, внешне, совпадающая с мышлением европейского средневекового христианина, - с достижением морального абсолюта, душевного спасения по смерти, изнурением тела постом во имя здоровья духа, построением «града Божьего» в душе верующего. В известной степени можно принять, что поиски квинтэссенции совпадают в какой-то степени с научным методом постижения природы вещей. Например, для определения состава вещества современный химик подвергает это вещество деструкции для того, чтобы установить составляющие его элементы. «На этом пути алхимия «трансмутируется» в химию нового времени, в химию научную» .Однако, если бы в алхимии существовало одно лишь это направление - поиски квинтэссенции -, едва ли возникла бы химия как наука. Вторая тенденция - одухотворенность предметов (алхимическая практика христианских докторов). Здесь присутствуют зооморфные, антропоморфные представления о веществе; исцеление вещества с помощью «медикамента» - философского камня- являет собой чудо трансмутации.

Некоторые современные исследователи-материалисты считают, что такая «биологизация» алхимической мысли привела к формированию идеи «химического индивида», то есть химического элемента.

Историческое взаимодействие этих двух тенденций рассматривается как «предвосхищающее созидание» в рамках алхимии грядущих судеб химии, «пребывающей меж химией и биологией в драматический момент развития» .

АЛХИМИЯ И ХРИСТИАНСКАЯ РЕЛИГИЯ

«Муки с помощью огня, погружение в бесформенность с последующим обретением совершенной формы. Утрата всякого облика - возврат к золотоносному, венценосному, нетленному облику. От мертвого бескачественного черноцвета к высококачественному златоцвету. От крайнего унижения к наивысшей славе» .

Последнее истлевание ради последнего нетления. Все это алхимически переосмысленные вариации Ветхого и Нового заветов. Алхимическое золото выступает как символ христианского мученичества. Адепт Василий Валентин учит: «…подобно тому, как Христос, свободный от грехов, умер за грехи мира, так беспорочное

золото, удивительным образом выдерживающее пробы, умирает за своих несовершенных и больных братьев и сестер и снова, восставая в великолепии, освобождает и растворяет их в вечной жизни» . Так, пока не умрут элементы, работа не может быть завершена. Практически точное соответствие библейскому: «пока человек не родится вновь, не видать ему царства Божия».

Стадии алхимического процесса могут быть прослежены в жизни и деятельности практически всех Спасителей и учителей человечества, в мифологии многих народов. Примером может служить анализ, приведенный Менли П. Холлом: «Тот факт, что

Священное Писание содержит скрытое знание, если его рассматривать аллегорически, ясно демонстрируется притчей о царе Соломоне, его женах, наложницах и девах, опубликованный в «Основных фигурах Розенкрейцеров» Уолтона в 1785 году. …Жены

Соломона представляли искусство, наложницы - науки, девы - еще неоткрытые секреты природы. По приказу царя девы должны были снять свои покрывала, что означало, что посредством мудрости (Соломон) мистические искусства вынуждены

были открыть свои скрытые части философу, в то время как непосвященным видны только внешние одежды» .

В таком толковании, конечно, имеется некоторая натяжка, но, тем не менее, нельзя не признать, что древние письменные памятники ни в коем случае не следует понимать буквально.

Алхимическая трансмутация может быть принята как аналог причащения и крещения. Несовершенный металл - больное, греховное золото. Алхимик - искупитель и спаситель сразу. Он врачует больное золото, даруя греховному золоту новую «душу»

силою «медикамента». То есть, он врачует не только тело металла, но и душу металла, он - «великий врачеватель». Предел алхимического целения - золото, или «красная кровь» (символ здоровья). «А возвращение металла к здоровью есть

возвращение его к правильному состоянию» .

Между тем тропа от несовершенства к совершенству - тернистая тропа. «Греховное» проходит очищение водою («крещение») и огнем («адские муки») и лишь потом

обретает совершенство.Чудо христианской Троицы тоже переговаривают на алхимический лад. Притязая на

всесилие «тайной науки», адепты считают, что алхимия в состоянии сформировать знание обо всем сущем. Взору алхимика открыты три мира: материальный, человеческий и божественный. В первом: сера, Меркурий и соль составляют начала

всех вещей. Во втором - человеческом: тело, дух и душа (микрокосмос) соединяются в человеке, живом и неделимом. И, наконец, в мире божественном присутствует Бог в трех ипостасях: Бог-отец, Бог-сын и Святой Дух.

Может быть, алхимическая философия - и это едва ли не очевидно - есть иллюстрация философии христианской, ее, так сказать, внешний, а потому огрубленный комментарий? Холл прямо указывает :

«В средние века алхимия была не только философией и наукой, но так же и религией. Те, кто восставал против религиозных ограничений своего времени, скрывали свои философские учения под аллегорией получения золота».

Алхимия учит, что Бог во всем, что он есть Универсальный Дух, проявляющийся в бесконечном множестве форм. Бог - духовное семя, посаженное в темную землю (материальную вселенную). Через искусство алхимии можно вырастить и умножить это

семя так, что вся вселенская субстанция будет пропитана им и станет, подобно золотому семени, чистым золотом. В духовной природе человека это называется возрождением; в материальном теле элементов это называется трансмутацией. Точно

так же, как это происходит в материальном и духовном мирах, это происходит и в интеллектуальном мире: идиот не может получить мудрость по той причине, что в нем не было ее зародыша, но мудрость можно передать невежественному человеку,

как бы он не был несведущ, потому что в нем были посеяны семена мудрости, которые могут быть взращены через искусство и культуру.Через искусство (процесс обучения) вся масса основных металлов (умственное тело невежества) может быть превращена в чистое золото (мудрость), потому что оно пронизано пониманием своей потенциальной величественной природы. Таким образом, если через веру и близость к Богу сознание человека может быть превращено из основных животных желаний (представленных неблагородными металлами) в чистое, золотое, богоподобное сознание, и проекция Бога в нем превращается в великое и славное Бытие, если основные «металлы умственного невежества» через процесс учения и старания могут быть превращены в гений и мудрость, если духовные и умственные элементы могут быть приумножены и усовершенствованы в их выражении, то по закону аналогии материальные элементы вселенной тоже могут быть умножены, если при этом задействованы необходимые процессы .

Можно продолжать приводить аналогии алхимического искусства с христианским учением, но и этого довольно, чтобы увидеть, что связи эти есть, и что они

неслучайны.

Языческая по своему происхождению, алхимия вошла в лоно христианской

средневековой Европы падчерицей, хотя и не такой уж не любимой. Алхимика терпели, даже с удовольствием. И дело здесь не только в алчности светских и духовных монархов, но, пожалуй, и в том, что само европейское христианство с его

иерархией демонов и ангелов, сонмом «узкоспециализированных» святых и бесов было в значительной степени «языческим» при формальном соблюдении единобожия.

Достигается ли химический абсолют средствами магии? Да, именно магическими средствами - заклинательно, ритуально. Да и рецепт порой смешивает материальное с нематериальным: «…возьми, сын мой, две унции ртути и три унции злости» . Никто не может успешно провести эксперимент, если сам не является магом, такое под силу только магу. Само тело человека было алхимической лабораторией, и никто

не мог быть признан адептом, пока он не мог выполнить высочайшего эксперимента превращения «основных металлов невежества в чистое золото мудрости и понимания». Доктор Франц Хартман в комментариях к сочинениям алхимика и врачевателя Парацельса (XVI в.) писал: «Человек, который хочет стать алхимиком, должен иметь в себе «магнезию», которая притягивает и «сгущает» невидимые астральные

элементы» .Алхимия принципиально спиритуалистична. «Алхимики, согласно обычаю примитивных

народов, присоединили к своему искусству магические формулы, которые должны были действовать на волю богов (или демонов), высших существ, вмешивающихся постоянно в ход вещей… Мистические умы имеют тенденцию рассматривать науку, в особенности

науку о природе, как нечто святотатственное, потому что она приводит человека к соперничеству с богами. Понятие науки действительно уничтожает понятие древнего бога, действующего на мир с помощью чудес и воли» .

Философский камень обладает возможностями божества. Вместе с тем, его посредническая миссия между несовершенным и совершенным - миссия сына Божия. Алхимический бог конструируется по подобию христианского бога. Мощь его столь же

безгранична. Даже больше. Философский камень в области «изготовления» чудес куда производительней своего официального аналога. В то же время чудеса, творимые философским камнем, куда менее духовны, заземлены, огрублены по сравнению с

христианскими чудесами. Философский камень - больше, чем интерпретация христианского мифа. Это не работа по образцу, это сотворчество с богом. Алхимический акт - акт творения, глубоко еретический акт, взрывающий традицию,

хотя внешне этой традиции подобный.

В алхимии материя рассматривается как результат творчества демонов. И в то же время материальный мир - творение бога. Но из-за грехопадения ангелов материя стала «седалищем зла». Между тем, управление материей, ее улучшение - возможно.

Это осуществляют духи через первоматерию, которая выступает в качестве посредника, синонимического душе, высвобожденной духами из «оформленной предметности». Душа полудуховна, полуматериальна. Духи овеществлены, вульгарно

огрублены. Но их нужно еще склонить к содействию, отсюда и магия.Алхимический спиритуализм доступен (дух заземлен, а плоть вознесена), но от этого его вселенские притязания не только не ослабевают - усиливаются. Претензия

алхимического спиритуализма стать единой религиозно-философской теорией очевидна. Таким образом, алхимия как бы берет на себя объяснительную задачу теологии.

«Алхимия как пародия на официально-средневековую духовность и сама средневековая духовность живут в единой средневековой культуре, ведут напряженный взаимопреобразующий диалог. Алхимия «кривозеркальный» образ магистрального

средневековья. Но и самое средневековье, глядясь в кривое алхимическое зеркало, слегка подправляет свой образ. И так многократно, вплоть до полного... отождествления. В результате и то, и другое становится взаимно новым,

свидетельствуя о новом времени, новой культуре, новой науке. Напряженное синхроническое взаимодействие алхимии с культурной метрополией средневековья выявляет возможность диахронических взаимодействий. И тогда алхимия оказывается

на перекрестке культур, обещая ренессансное обновление средневековой культуры, ускоряя это обновление».

АЛХИМИЯ КАК ЧАСТЬ СРЕДНЕВЕКОВОЙ КУЛЬТУРЫ

Алхимия как вид деятельности в генезисе располагается «между теоретизированием в духе постэллинистической учености и технохимическим имитирующим ремеслом» .

В таком серединном положении алхимик нарочито дилетантским образом, не являясь в чистом виде ни философом-александрийцем, ни металлодельцем-имитатором, как бы решает основную познавательную задачу средневековья о соотношении духа и плоти. Эта задача в алхимической практике предстает как проблема тождества оперирования с веществом и размышления по поводу вещества. Но в целом эта проблема мыслится как проблема космогоническая, хотя и рассматривается в терминах технохимического опыта. Здесь-то и начинается осмысление алхимии как химии.

Марселен Бертло был первым, кто широко взглянул на алхимию. «Многознание вознесло исследовательский ум Бертло над плоской равниной его собственной химической доктрины» . Алхимия как переходная ступень между древним состоянием умов, порабощенных магией, и современной мыслью - абсолютно атериалистической. Понимая алхимию все же как химию, Бертло считает, что химия не является исконной наукой, как геометрия или астрономия. Она (химия) образовалась из остатков предшествующей научной формации, полухимерической и полуматериалистической, основанной на медленно собранном сокровище практических открытий металлургии, медицины, промышленности и домашнего хозяйства. Речь идет об алхимии, претендовавшей одновременно обогатить своих адептов, научив их

изготовлять золото и серебро, охранять их от болезней с помощью панацеи, наконец, доставить им совершенное счастье, соединив с душой мира и вселенским духом.

Следует обратить особое внимание на факт срединности алхимии: полухимера-полунаука, на универсальный характер притязаний алхимиков. Двунаправленность этой половинчатости - оккультно-духовная и магико-препаративная - подчеркнута самим образом первых адептов. Алхимик в эпоху Эллинистического Египта - жрец, химик и врач одновременно. Всякого рода химические приемы, равно как и медицинские, исполнялись в сопровождении религиозных формул, молитв, заклятий, считавшихся существенными для успеха, как химических операций, так и лечения больных. Только жрецам предоставлялось совершать оба разряда церемоний - и практические, и магические.

Необходимо еще раз напомнить, что алхимия - не арифметическая сумма технической практики и магических действ, а неразложимый сплав, мировоззренческий синкретизм. Например, если Лейденский папирус свидетельствует о тонком знании

металлических сплавов и окрашиваний, цель которого имитация золота и серебра, то войдя в алхимию, имитация уже выступала как идейный, мировоззренческий момент, лишь внешне похожий на рукотворную имитацию.

Там, где алхимия осознает себя искусством, на первый план выступает символическое мировидение. Для алхимика истина лишь тогда истина, когда она отыскивается и подается в соответствующей его мышлению форме. Алхимический

рецепт - и действие, и священнодействие сразу. Так, дракон, проглатывающий свой хвост, - один из главных алхимических символов. Это и библейский змей искуситель, подбивший первого человека вкусить от древа познания, и змей

Уроборос раннехристианских учений, воплотивший в себе идею слияния «бесконечной мировой мысли» и «бесконечной мировой материи». Символическая аналогия как бы удваивает мир. Причем мир символов для средневекового человека куда реальней по

сравнению с миром вещей. «Алхимик в мире символов живет, действует, размышляет» .

Символ для алхимика истиннее вещи, которую он означает, потому что он менее всего связан с практическим, обыденным действием, зато сближается со священнодействием и потому исполнен высшего смысла. «С одной стороны, дело это

делает рука, с другой - деяние это творит десница» .Анализ судеб химического символизма открывает новые возможности в изучении генезиса новой науки, новоевропейского художественного сознания, мышления нового

времени. Там, где символ станет лишь знаком предмета, появится подлинная предметность - путь к научной химии. Там, где символ воспарит над реальностью - путь к современному околонаучному оккультизму. Но так же и серьезное испытание

эстетического чувства и художественных форм новой Европы. Там, где символ выступает как эвристическое средство, начнется самосознание науки (Френсис Бэкон). В основе алхимии лежит нечто, независимое от той культуры, с которой она

соприкоснулась, а соприкоснувшись, осталась в ней жить. Не исключено, что алхимия стала своеобразной модой средневековья. В таком случае, изменяясь в лоне средневековья, не оказала ли алхимия на средневековое мышление влияния, направив

его по каналам, подготовленным спецификой предмета, ставшего «внутрикультурным фрагментом» средневековья. Алхимия - и экран средневекового мышления, и активная форма воздействия на это мышление? Характерные черты средневекового мышления в алхимической деятельности выражены в окостеневших, вырожденных формах.

«Алхимия - «декаданс» канонического средневековья. Именно поэтому на всем алхимическом текстовом пространстве могут быть выявлены основные трудности «ортодоксального» средневекового мышления, скрытые в официальной культуре. Алхимия запечатлевает и детство, и дряхлость культуры средних веков, выступает постоянным критиком, суля при этом возрожденческое обновление» .

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Алхимия - неотъемлемая часть средневековой культуры, но часть особенная: полифункциональная, синтетическая. Она образовалась из накопленного веками практического опыта металлургии, техники, медицины переплетенного с магией, неоплатонизма с его Единым, культовой обрядностью. В ней, как в зеркале,

отражается магистральное движение средневековой мысли. Рядом со средневековым восприятием мира, в основе которого лежало магическое, зарождалась и развивалась новая система мировосприятия, нацеленная на научное знание, вполне проявившаяся в философии века Просвещения. Нужно понимать, что в средневековом обществе,

часто в одном и том же человеке, две эти системы не только сосуществовали, но и вмещались одна в другую: в старую систему все больше проникала новая и постепенно подтачивала ее, создавая внутреннее напряжение, нарушая связность и

последовательность представлений. Помимо прикладной стороны, значение алхимии и в том, что она подвигала средние века к Новому времени.

ЛИТЕРАТУРА

1. Рабинович В.Л. Образ мира в зеркале алхимии: от стихий и атомов древних

до элементов Бойля. - М., Энергоиздат, 1981, 152 с.

2. Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. -М. Наука,

3. Джуа М. История химии. - М. Мир, 1975. с. 31-61

4. Возникновение и развитие химии с древнейших времен до XVII века. - М.

Наука, 1979, 425 с.

5. Оствальд Д. Эволюция основных проблем химии. - М.,1909, с.5

6. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - М., 1960, т.23, с. 142-143

7. Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. - М., 1956, с. 616–620

8. Юнг К. Алхимия снов; Четыре архетипа: Мать. Дух. Трикстер. Перерождение

/Пер.с англ.и послесл.Семиры. - СПб.,Thimothy 1997, 351 с.

9. Холл М.П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической,

каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. Новосибирск,

В.О., «Наука», 1993, 714 с.

10. Менделеев Д.И. Соч. - М.–Л., Изд-во АН СССР, 1949, т. 15 с. 357–358

11. Крицман В.А. Книга для чтения по неорганической химии. - М. Просвещение,

12. Фигуровский Н.А. Очерк общей истории химии от древнейших времен до начала

XIX века. - М. Наука, 1969,ч.1, с.59

13. Аверинцев С.С. Золото в системе ранневизантийской культуры. – В кн.:

Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа: искусство и культура. -