-- [ Страница 1 ] --
На правах рукописи
МЕЛЕХИНА Наталья Валерьевна
КАШМИРСКИЙ КОНФЛИКТ:
ЭВОЛЮЦИЯ, ТИПОЛОГИЯ И ПУТИ УРЕГУЛИРОВАНИЯ
Специальность 07.00.03 – Всеобщая история (новая и новейшая)
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Москва – 2008
Работа выполнена на кафедре востоковедения Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России
Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор
Белокреницкий Вячеслав Яковлевич
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Сафронова Александра Львовна
кандидат исторических наук Величкин Сергей Васильевич
Ведущая организация: Институт мировой экономики и международных отношений РАН
Защита состоится «____»_______________ 2008 г. в ____ часов на заседании диссертационного совета Д 209.002.03 по историческим наукам при Московском государственном институте международных отношений (Университете) МИД России по адресу: 119454, Москва, проспект Вернадского, 76.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного института международных отношений (Университета) – МГИМО (У) МИД России.
Ученый секретарь диссертационного совета,
Доктор исторических наук, профессор А.Л.Емельянов
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
В настоящее время мир переживает период интенсификации конфликтов на этнической и конфессиональной основе. Это проблема без преувеличения приобретает глобальное звучание, оказывая растущее влияние на всю систему современных международных отношений. Для многих подобных конфликтов характерно перерастание в открытое вооруженное противостояние: как между отдельными этническими группами, так и между государством и стремящимся к самоопределению этносом; использование различными сторонами методов террора для достижения поставленных целей.
Весьма показателен в указанном контексте длящийся уже более 60 лет кашмирский конфликт, в котором причудливым образом переплетаются этноконфессиональные и межгосударственные противоречия, и в последние десятилетия «весомо и зримо» проявляются самые болезненные и злободневные для нынешнего отрезка человеческой истории вопросы усиления экстремистской и террористической деятельности.
Актуальность темы исследования обусловлена и тем, что конфликт вокруг Кашмира является одним из важнейших нерешенных вопросов в отношениях Индии и Пакистана с августа 1947 года. Он возник практически одновременно с появлением двух независимых доминионов на территории Британской Индии. В бывшем индийском княжестве Джамму и Кашмир на протяжении столетий бок о бок проживали представители различных национальностей, этносов и вероисповеданий, вполне мирно сосуществовавших в периоды стабильного развития государства. Однако, как это часто бывает, и как неоднократно доказывала история многих стран, в периоды радикальных политических преобразований, крушения всей государственной системы в полиэтнических и поликонфессиональных обществах наиболее остро проступают противоречия именно по национальному или религиозному принципу. В данном случае судьба бывшего княжества весьма показательна.
Застарелая проблема индийско-пакистанских отношений о государственной принадлежности Кашмира является постоянным раздражителем, отравляющим атмосферу двустороннего сотрудничества, и служит поводом для взаимной враждебности и напряженности. Особенность конфликта состоит в том, что, с одной стороны, он зачастую служит причиной нестабильности отношений, а с другой, динамика его развития отражает общий ход индийско-пакистанского взаимодействия.
Так, именно из-за Кашмира вспыхнули индийско-пакистанские войны 1947-48 гг., и 1965 г., мини-война 1999 гг. и сложилась кризисная ситуация в 2001-2002 гг. Боевые действия в этом спорном районе велись также в период войны 1971 г. Многократные попытки договориться по вопросам принадлежности Кашмира, его статуса, взаимоотношений Дели и Исламабада с подконтрольными им частями бывшего княжества и другим вновь возникающим проблемам не увенчались практическим успехом ни на двустороннем, ни на международном уровнях.
Имевшие место до сих пор неоднократные попытки нормализации отношений между Пакистаном и Индией и, соответственно, ослабление напряженности вокруг Кашмира лишь на время приводили к желаемым результатам. Оттепель всякий раз сменялась похолоданием и очередным обострением ситуации. Пока еще преждевременно говорить о том, какая судьба постигнет нынешнюю разрядку, равно как и об окончательном решении наболевшей кашмирской проблемы. По-прежнему ситуация в этом регионе далеко не так однозначна, и при определенных обстоятельствах маятник отношений может качнуться в противоположную от политического диалога сторону. Уже неоднократно разрядка в индийско-пакистанских отношениях неожиданно сменялась конфронтацией, как это было в ходе вооруженного столкновения в мае-июле 1999 г. на Линии контроля в Кашмире. Боевые действия вспыхнули спустя всего три месяца после подписания Лахорской декларации 21 февраля 1999 г., которые закрепили договоренность на высшем уровне о взаимном снижении напряженности.
Особенность кашмирского конфликта заключается и в том, что он географически входит в зону нестабильности, зону столкновения цивилизаций, порождающую перманентные конфликты. В связи с этим, исследование факторов конфликтогенности в данном регионе приобретает особое значение.
Кашмирская проблема напрямую влияет на безопасность и стабильность всего Южноазиатского региона. Постоянное состояние напряженности, взаимного недоверия и подозрительности двух ключевых государств Южной Азии создают почву для возникновения нового вооруженного конфликта на субконтиненте.
Особую опасность вооруженные конфликты, в том числе и из-за Кашмира, представляют в связи с обладанием обеими сторонами ядерного оружия. Индия и Пакистан в 1998 г. провели подземные ядерные испытания и затем официально заявили о своем новом, ракетно-ядерном статусе. Нуклеаризация превратила Южную Азию в крайне неблагополучный с точки зрения международной безопасности регион мира. Соседство на субконтиненте двух де-факто ядерных государств, враждебно настроенных друг против друга и имеющих множество неурегулированных проблем, дают поводы для беспокойства. Спор вокруг Кашмира может стать источником очередного вооруженного конфликта, способного перерасти в ядерный.
Одним из факторов, осложняющих проблему в последние десятилетия, является то, что Кашмир стал источником распространения исламского терроризма и экстремизма. Ситуация в Кашмире используется лидерами террористического интернационала для разжигания не только антииндийской, но и межконфессиональной борьбы, в основе которой лежит противостояние мусульман и индусов. Рост сепаратизма, «облученного» радикальным исламизмом, стал представлять реальную угрозу территориальной целостности для Индии, вплоть до возможной «потери» Кашмира и усиления центробежных сепаратистских сил в других районах страны. Сращивание кашмирского этносепаратизма с исламизмом положило начало качественно иному этапу оппозиционного движения, которое характеризуется его переходом под контроль исламского экстремизма.
Особую озабоченность в связи с этим вызывает и то, что определенную (и не только моральную) поддержку кашмирским сепаратистам оказывает Пакистан. В пакистанском военно-политическом истеблишменте довольно сильны исламистские настроения. Кашмирский вопрос всегда был для Исламабада не только территориальным, но и идеологическим. Тем самым для Пакистана, созданного под знаменем ислама и ради обретения индийскими мусульманами своей родины, Кашмир имеет огромное символическое значение.
Ситуация в Кашмире затрагивает интересы безопасности и других стран региона. Существенную роль играет военно-стратегическое положение высокогорной области, бывшего княжества, граничащего с Синьцзяном и Тибетом и лишь узкой полосой Афганистана (Ваханским коридором) отделенного от Центральноазиатского региона.
Объектом исследования является эволюция кашмирского конфликта как одного из дестабилизирующих международных факторов в контексте регионального противостояния двух ключевых стран Южной Азии Индии и Пакистана.
Предметом исследования являются комплекс причин и специфика динамики развития конфликта в Кашмире; выявление типологических особенностей его протекания; анализируются внутренние и внешние факторы, оказывающие влияние на развитие конфликтного противостояния. Особое внимание уделено процессу урегулирования и возможным вариантам решения данного конфликта.
Хронологические рамки исследования охватывают 60-летний период развития конфликта в Кашмире, т.е. с момента его зарождения с 1947 г. по настоящее время (с целью выяснения истоков конфликта рассматриваются и некоторые существенно важные аспекты истории княжества в колониальный период). Рассмотрение конфликта в таких исторических рамках обусловлено тем, что для лучшего понимания нынешних процессов, связанных с конфликтным противостоянием в Кашмире, требуется серьезное осмысление всего прошедшего развития, выявление ключевых факторов прошлого, влияющих на современный этап эволюции.
Теоретические и методологические основы исследования:
Теоретической основой диссертации стали современные концепции теории международных отношений и конфликтологии. Автор исходит из представлений о многоярусности и многовекторности мировой политики, в которой участвуют как государственные, так и негосударственные субъекты. Последние играют все возрастающую роль.
Методологической основой диссертации являются фундаментальные принципы исторического подхода (объективность, историзм, конкретность), а также специально-исторические методы исследования (хронологический, методы периодизации и актуализации), описательно-аналитические методы (сопоставление, обобщение). В ходе исследования использовались также общенаучные методы (системный анализ, проблемно-логический метод, метод систематизации).
Диссертация построена по проблемно-хронологическому принципу. Данный подход позволяет проследить эволюцию и выявить специфику исследуемых проблем на различных этапах исторического развития. Используются современные методы исследования, которые не только обеспечивают глубину и системность содержащегося в работе исторического анализа, но и позволяют делать практические выводы по диссертационной теме.
Основные цели и задачи исследования. Основная цель – провести комплексное исследование и выявить на основе изучения фактического материала специфику эволюции кашмирского конфликта, рассмотреть основные узлы противоречий между его участниками, определить на этой базе конфликтный потенциал и выявить факторы, препятствующие урегулированию проблемы. В итоге это позволяет прояснить перспективы дальнейшего развития ситуации и проанализировать возможные пути решения Кашмирского конфликта.
Достижение этой комплексной цели предполагает решение целого ряда задач, конкретизируемых в ходе исследования:
Изучить генезис, выделить геополитические, историко-политические, этно-конфессиональные особенности, предпосылки и причины возникновения конфликта в Кашмире;
Выявить основных и косвенных участников, вовлеченных в конфликт, и проанализировать степень их влияния на ситуацию в Кашмире;
Исследовать влияние внутренних и внешних факторов регионального и глобального значения на развитие данного конфликта, обратив особое внимание на специфику «новых» факторов современной постбиполярной эпохи (усиление фактора исламорадикализма и превращение Индии и Пакистана в страны, обладающие ядерным оружием);
Проследить эволюцию взглядов политического руководства Индии и Пакистана на вопрос будущего статуса спорной территории;
Выявить особенности взаимовлияния кашмирского фактора и индийско-пакистанских отношений;
Предложить схему цикличности процесса развития конфликта;
Выявить комплексный характер и типологические особенности кашмирского конфликта;
Проанализировать процесс урегулирования конфликта и построить возможные сценарии его развития.
Новизна работы. В настоящей работе предпринята одна из первых попыток комплексного анализа эволюции кашмирского конфликта за всю историю его существования с выявлением его типологических особенностей. Предложена определенная четырехуровневая модель рассмотрения данного конфликта, позволяющая более четко представить не только структуру, но и динамику влияния внутренних и внешних факторов на конфликт. Осуществлен системный анализ процессов конфликтного противостояния в Кашмире с выявлением его циклического характера. Проанализированы возможные сценарии развития конфликта.
Практическая значимость работы. Выводы диссертации могут быть использованы в работе различных аналитических и территориальных подразделений МИД России, занимающихся как региональной и страноведческой тематикой (на южноазиатском и центральноазиатском направлениях), так и вопросами новых вызовов, в особенности в сфере терроризма. Данное исследование представляется полезным и в плане дальнейшего осмысления конфликтов в странах Востока широким кругом специалистов-международников, совершенствования учебного процесса в высших учебных заведениях, прежде всего в соответствующих профильных образовательных центрах МИД России (МГИМО, Дипакадемия).
В исследовании использован широкий круг источников и литературы. Особое внимание было уделено анализу источников – документов и официальных материалов ООН1, международных договоров и соглашений, касающихся кашмирской проблематики2; индийско-пакистанских договоров и соглашений3; заявлений и выступлений официальных лиц4
Мемуаров государственных деятелей5
; официальных материалов и документов (заявления, сообщения для печати, «белые книги» и т.п.) правительств, внешнеполитических, оборонных и разведывательных ведомств Индии и Пакистана.6
Привлекались информационно-аналитические ресурсы официальных интернет-сайтов международных организаций, национальных внешнеполитических ведомств, специализированных аналитических и исследовательских центров, индийских и пакистанских партий и общественно-политических организаций.7 Кроме того, автор использовал сведения, почерпнутые им в ходе бесед с представителями МИД России и Пакистана, пакистанских общественно-политических и академических кругов, дипломатического корпуса в Москве и Исламабаде.
Была изучена российская научная литература, посвященная общеполитической истории стран Южной Азии, их двусторонним отношениям и внешней политике. Следует выделить работы известных востоковедов, специалистов по Южной Азии: Л.Б.Алаева, В.Я.Белокреницкого, Ю.В.Ганковского, С.Н.Каменева, Б.И.Клюева, А.А.Куценкова, С.И.Лунева, В.Н.Москаленко, Р.М.Мукимджановой, О.В.Плешова, М.А.Плешовой, Ф.Н.Юрлова, Е.С.Юрловой.8 Видное место в научной литературе, посвященной кашмирской проблеме, занимают монографии и статьи Т.Л. Шаумян.9 Полезным оказалось также ознакомление с работами В.П.Кашина, М.Ю.Крысина и др.10
Теоретико-методологическую базу исследования составили труды отечественных и зарубежных исследователей. Диссертационное исследование выполнено на базе общей теории конфликта, в рамках которой основные направления исследования были связаны с изучением причин и функций данного феномена, динамики конфликтного поведения. Особое внимание было уделено трудам следующих авторов: К.Боулдинг, Й.Галтунг, Р.Дарендорф, Л.Козер, Л.Крисберг, Г.Ласуэлл, П.А.Сорокин, К.Уолтц, К.Холсти, С.Чейс. Использовалась типология конфликтов известных конфликтологов Г.Лапидуса, А.Рапопорта, У.Юри, Я.Этингера и др.11 В качестве концептуального подхода был избран системный. Кроме того, исследование конфликтогенных факторов осуществлялось в контексте теоретических представлений о взаимодействии и конфликтах цивилизаций.
Большое внимание было уделено отечественной исторической, а также политологической литературе по современным международным отношениям и конфликтологии, теории и политическому анализу международных отношений. Практический интерес представили, в частности, монографии и научные статьи таких российских ученых, как А.Д.Богатуров, А.В.Барановский, А.Д.Воскресенский, И.Д.Звягельская, Н.А.Косолапов, М.М.Лебедева, А.А.Празаускас, Д.М.Фельдман, П.А.Цыганков, М.А.Хрусталев и др.12
При написании диссертации использовались исследования зарубежных авторов – индийских13, пакистанских14, американских и британских15
Индийских и пакистанских политологов, как правило, характеризует тенденциозная, односторонняя (проиндийская и пропакистанская, соответственно) подача материала. При этом если пакистанские исследователи в условиях традиционной для Пакистана авторитарной системы управления страной далеко не всегда имеют возможность высказывать собственную точку зрения, кардинально отличающуюся от официальных подходов, то политологи из Индии во многом руководствуются «самоцензурой» и идеями «национального консенсуса».
Британские и американские ученые гораздо менее «ангажированы» и, в большинстве своем, предлагают достаточно объективный экспертный анализ по вопросам диссертационного исследования. Они активно обращаются к документам и первоисточникам, собирают обширный фактологический материал. Вместе с тем следует отметить, что некоторые авторы из США и Великобритании дают предвзятые положительные оценки действиям Исламабада в отношении кашмирской проблемы, в определенной степени оправдывая его действия.
Особое место в использованной научной литературе в плане исследования кашмирской проблематики занимают монографии на языке урду16 (специфика заключается в том, что традиционно в Пакистане урду используется в качестве «внутреннего» языка, и информация, полученная из урдуязычных источников, отличается от материалов на английском языке большей «откровенностью» и подчас агрессивностью притязаний Пакистана на Кашмир. Тем более значительными представляются две работы пакистанского автора М. Ф. Хана «Проблема Кашмира: история, нынешнее состояние и пути решения» и «Джихад и терроризм в свете кашмирского проблемы». Обе книги представляют весьма взвешенный взгляд на историю индийско-пакистанского противостояния в Кашмире, объективно без искажений излагают факты.
Основные положения и выводы диссертации, выносимые на защиту:
1. Кашмирский конфликт относится к числу в высокой степени комплексных и разноплановых конфликтов, с характерным циклическим ритмом развития. О комплексности его характера свидетельствует то, что этот конфликт протекает на нескольких уровнях, имея в основе своей значительный конфликтогенный конфессиональный потенциал.
2. В зависимости от уровня изменяется тип данного конфликта. Он является конфликтом как внутренним (для Индии), так и межгосударственным в рамках индо-пакистанского противостояния. Кроме того, втягивает в себя такие страны региона как Афганистан и Китай.
Похожие работы:
В августе 1947 г. в княжестве Джамму и Кашмир правил махараджа Хари Сингх , индуист , однако 77 % его подданных были мусульманами . В нескольких районах княжества вспыхнуло восстание против махараджи. Затем, 21 октября 1947 года ополчение пуштунских племён афридиев, юсуфзаев и масудов с территории Пакистана, а потом и «пакистанские добровольцы» вторглись в княжество на помощь восставшим единоверцам-мусульманам.
24 октября 1947 г. на территории, занятой ими, было провозглашено создание суверенного образования Азад Кашмир («Свободный Кашмир») и вхождение всего княжества в состав Пакистана. В ответ на это Хари Сингх заявил о присоединении Кашмира к Индии и обратился к индийскому правительству за военной помощью.
Первая индо-пакистанская война
Спешно посланные в Кашмир индийские войска остановили пакистанцев недалеко от столицы Кашмира - города Сринагар . Затем, 28 октября - 22 декабря 1947 года состоялись переговоры между Индией и Пакистаном по проблеме принадлежности Кашмира. На этих переговорах стороны в принципе признали необходимость свободного волеизъявления населения Кашмира. Однако военные действия не были приостановлены, в них вскоре оказались задействованы регулярные воинские части Пакистана. Бои приняли затяжной характер и продолжались почти год. Эти события считаются первой индо-пакистанской войной .
К 1 января 1949 года боевые действия были прекращены, а в августе под контролем ООН была проведена Линия прекращения огня, разделившая Кашмир на две части - подконтрольные, соответственно, Индии и Пакистану. Под пакистанский контроль попало 77.5 тыс. км² - почти половина княжества. В регион прибыли военные наблюдатели ООН
Несколько резолюций ООН (21 апреля и 13 августа 1948 и 5 января 1949 года) призывали обе стороны к выводу войск и проведению плебисцита , однако ни Индия, ни Пакистан не пожелали вывести свои части, заявляя об оккупации части Кашмира противоположной стороной. СССР с самого начала считал Азад Кашмир незаконно оккупированной территорией Индии. США заявляли о «нерешённой проблеме», но фактически поддерживали Пакистан. В 1956 году, после принятия закона о новом административном делении страны, Индия предоставила своим кашмирским территориям статус штата Джамму и Кашмир . Летней столицей штата остался Сринагар, зимней стал город Джамму . Линия прекращения огня превратилась де-факто в государственную границу между Индией и Пакистаном.
Из территории Кашмира, находящейся под пакистанским контролем, большая часть земель была выделена в особое Агентство северных территорий в составе Пакистана со столицей в городе Гилгит , а в составе Азад Кашмира осталось лишь 2 169 кв. км. в виде узкой полосы вдоль Линии прекращения огня. Резиденцией правительства Азад Кашмира стал Музаффарабад . Азад Кашмир имеет статус государства, ассоциированного с Пакистаном. Это квазигосударственное образование формально имеет даже свои вооружённые силы.
Обладание хотя бы частью Кашмира имеет особую важность для Пакистана, поскольку это отрезает Индию от непосредственного выхода в Центральноазиатский регион и к Афганистану , а Пакистан получает общую границу с Китаем , являющимся его союзником.
Сиаченский конфликт
Кроме того, произошли столкновения регулярных войск Индии и Пакистана на Линии контроля в 1984-1986 годах на высокогорном леднике Сячэн близ китайской территории . Линия контроля не проходит по этому леднику (по соглашению 1949 года Линия прекращения огня должна была устанавливаться «до ледников»), таким образом он является фактически территорией с неопределённым статусом.
С 1987 по 2001 годы в Кашмире практически не было дня без обстрела погранзастав той или иной стороны, нередко с применением артиллерии, или без нападения боевиков. В 1990 года в Джамму и Кашмире в связи с резкой эскалацией деятельности боевиков было введено прямое президентское правление и в штат были введены индийские войска численностью до 20 дивизий. К 2001 году в результате почти беспрерывных схваток с боевиками и террористических актов Индия потеряла более 30 тысяч военнослужащих и мирных жителей (в Пакистане же говорит о, по меньшей мере, 70 тысячах кашмирцев, погибших «от рук индийских варваров» и «многотысячных» потерях индийских военнослужащих). Пакистан официально постоянно отрицал свою причастность к действиям боевиков в штате Джамму и Кашмир, заявляя лишь о моральной поддержке «борцов за свободу Кашмира» и о «нарушениях прав человека» и «притеснениях мусульман» в Кашмире и в Индии в целом.
В 1995 году правительство Индии начало уделять повышенное внимание развитию хозяйства штата Джамму и Кашмир, в сентябре 1996 года состоялись выборы в Законодательное собрание штата. Боевики стали терять сторонников. Если раньше большую часть боевиков составляли местные жители, то к концу 1990-х годов до 70 % боевиков были пакистанцами и афганцами.
Каргильская война
В мае 1999 года начался беспрецедентный с 1971 года рост напряжённости в Кашмире. До тысячи боевиков, проникнувших из Пакистана, преодолели Линию контроля в пяти секторах. Отбросив небольшие гарнизоны индийских погранзастав, они закрепились на индийской стороне Линии контроля на ряде тактически важных высот. Их прикрывала пакистанская артиллерия, ведшая огонь через Линию контроля. Так началась Каргильская война . Этот конфликт окончился победой индийцев, им к концу июля 1999 г. удалось отбить практически все территории, захваченные боевиками в первые дни боёв.
Крайне высокая напряжённость на границе Индии и Пакистана сохранялась и после каргильских боёв. 10 августа 1999 года два индийских МиГ-21 сбили в приграничной зоне пакистанский патрульный самолёт «Атлантик-2» , весь экипаж которого - 17 человек - погиб. После этого другой индийский МиГ был обстрелян пакистанскими зенитными ракетами. До сих пор не выяснены все обстоятельства этого происшествия, и каждая из сторон утверждает, что сбитый самолёт находился в её воздушном пространстве.
С февраля 2000 года возобновились стычки на Линии контроля, хотя Индия и объявляла с ноября 2000 по конец мая 2001 года мораторий на военные операции против исламских боевиков в Кашмире. Пакистан также инициировал объявление моратория на боевые действия со стороны одной из основных исламских кашмирских вооружённых группировок - «Хизб-уль-Муджахедин».
В мае 2001 года глава Пакистана П.Мушарраф в ответ на приглашение посетить Индию дал принципиальное согласие нанести такой визит. Эта встреча на высшем уровне завершилась безрезультатно, поскольку ни одна из сторон не пожелала отойти от своей давно известной позиции по кашмирской проблеме. Тем не менее, сам факт проведения встречи был значим, поскольку стороны признали возможность вести диалог друг с другом и проявили желание возобновить прерванный переговорный процесс.
Однако после встречи возобновились несколько затихшие после окончания Каргильского кризиса перестрелки на Линии Контроля между регулярными частями обеих стран. В октябре в Кашмире произошло несколько терактов, а после нападения 13 декабря группы боевиков на здание индийского парламента в Дели Индия, обвинившая Пакистан в пособничестве террористам, начала перебрасывать войска к границе с Пакистаном и Линии контроля в Кашмире. Весь декабрь 2001 и январь 2002 года оба государства вновь балансировали на грани войны.
В мае 2002 года Индия и Пакистан были ближе к войне, чем когда-либо после Каргильского конфликта. Три четверти сухопутных сил Индии и практически все сухопутные силы Пакистана были подтянуты к границе. Войну удалось предотвратить во многом благодаря активной позиции мирового сообщества, в первую очередь России и США.
В конце 2001 года в Джамму и Кашмире действовало примерно 6-10 тысяч вооружённых боевиков. Как правило, ежегодное усиление активности боевиков приходится на конец весны, поскольку в это время года освобождаются от снега горные проходы, по которым боевики просачиваются через Линию контроля. Они переходят Линию контроля обычно группами по 3-4 человека, объединяясь затем в отряды по 20-30 человек. Боевики нападают на правительственные учреждения, полицейские участки и военные объекты. Иногда эти нападения перерастают в довольно крупные столкновения с индийскими полицейскими и военными. В Джамму и Кашмире дислоцировано, по некоторым данным, до 300 тысяч индийских военнослужащих (почти третья часть всех сухопутных сил Индии), крупные силы полиции и военизированных формирований.
2016 год
В июле-сентябре 2016 г. в контролируемой Индией части Кашмира были убиты более 80 человек, после того как 8 июля индийские солдаты застрелили одного из лидеров местных вооруженных формирований Бурхана Вани . В августе 2016 г., по меньшей мере, 10 мирных жителей погибли и более 50 получили ранения после того, как Индия и Пакистан обменялись артиллерийским огнём в районе спорного участка границы. Шесть человек погибли на пакистанской территории. Ещё четыре человека были убиты с индийской стороны на территории штата Джамму и Кашмир .
18 сентября боевики напали на военный лагерь индийской армии в городе Ури . Нападавшие перед рассветом проникли на территорию лагеря и начали атаку с применением огнестрельного оружия и гранат. В результате погибло 18 индийских солдат .
29 сентября индийские власти заявили, что индийская армия нанесла «хирургические удары» по боевикам, которые, предположительно, готовили вторжение со стороны подконтрольной Пакистану части Кашмира. Как сообщил источник в вооруженных силах Индии, индийские спецподразделения пересекли границу с Пакистаном и нанесли удар по примерно десятку точек, где предполагаемые боевики готовились проникнуть на территорию Индии. Пакистанские власти сообщили, что в перестрелке погибли двое пакистанских военных, однако опровергли информацию о том, что Индия нанесла какие-либо точечные удары на противоположной стороне фактической границы. Премьер-министр Пакистана осудил «беспричинную и неприкрытую агрессию» Индии и созвал совещание кабинета министров для обсуждения дальнейших шагов .
“Кашмирский вопрос” как краеугольный камень индо-пакистанских отношений: сущность, перспективы развития и возможные пути разрешения.
Уже более полувека на южно-азиатском субконтиненте сосуществуют два независимых государства: Индийский Союз и Пакистан. И все это время между ними не утихает ожесточенный спор по поводу Кашмира, этой “солнечной долины”, ставшей “яблоком раздора” в отношениях двух соседей. Неразрешенность “кашмирского вопроса” во многом определяет ту натянутость, если не сказать враждебность, во взаимоотношениях Индии и Пакистана, которая во многом влияет на внешнеполитический курс обеих стран и серьезно затрудняет процесс нормализации их отношений и стабилизации обстановки в Южной Азии.
Кашмир стал причиной трех войн. Современная ситуация в субрегионе вызывает серьезные опасения по поводу возможности четвертой, куда более разрушительной войны между Индией и Пакистаном, ставшими в мае 1998 года членами “ядерного клуба”. Оба государства обладают современными ракетными технологиями (на вооружении имеются как оперативно-тактические, так и баллистические ракеты), что должно вызывать “головную боль” не только у “объектов” возможного нападения, но и близлежащих стран, в том числе и России. Сохранение напряженности в Индостане, наряду с активностью сторонников превентивного удара как с той, так и с другой стороны, и с резко обострившейся внутриполитической ситуацией в Пакистане в связи с приходом к власти военных в октябре 1999 года, превращает “проблему Кашмира” в как никогда актуальную и требующую скорейшего урегулирования.
Прежде, чем приступить к непосредственному анализу возможных путей разрешения “кашмирского вопроса”, необходимо определить сущность самой проблемы. К 1947 году Кашмир представлял собой довольно крупное княжество на севере Индии, обладающее очень выгодным геостратегическим положением – на стыке границ сразу нескольких государств: Индии (после раздела) и Пакистана, Афганистана, Китая (провинции Синьцзян и ) и Таджикистана (СССР). Здесь были сосредоточены огромные запасы воды, а также религиозные святыни как индусов, так и мусульман. Все это обуславливало большую значимость данной провинции и для Индии, и для Пакистана.
При разделе Индии по религиозному принципу в августе 1947 года вопрос о вхождении особо не оговоренных провинций отдавался в юрисдикцию их правителей. Но при этом рекомендовалось учитывать географический фактор и мнение народа. В Кашмире, несмотря на то, что около 80% населения исповедовало ислам, власть, по Амритсарскому договору 1846 года, находилась в руках догров (индусов). Поэтому не вызывает особого удивления позиция правителя княжества магараджи Хари Сингха, пользующегося к тому же большой нелюбовью в народе: он склонился к идее независимости Кашмира. В условиях возможной потери власти во время вторжения в октябре 1947 года отрядов вооруженных пуштунских племен, поддерживаемых, по всей видимости, Исламабадом, магараджа обратился за помощью к Дели. Установившаяся 27 июля 1949 года линия прекращения огня между индийскими и пакистанскими вооруженными силами разделила Кашмир на две части: 63% территории отошло к Индии, 37% – осталось под контролем Пакистана. Резолюции Совета Безопасности ООН и Специальной комиссии по Индии и Пакистану призывали провести на территории княжества референдум под контролем ООН в соответствии с принципом права каждого народа на самоопределение1. Джавахарлал Неру, премьер-министр Индии, не раз заявлял, что сложившаяся ситуация – лишь временное явление и что индийские войска будут немедленно выведены после “восстановления мира и порядка” в регионе, а дальнейшая судьба Кашмира будет определена “в соответствии с волей проживающегося там народа, которой подчинятся при любых обстоятельствах”. Но ни тогда, ни до сегодняшнего момента референдум так и не состоялся. В январе 1952 года Дж. Неру объявил присоединение Кашмира в связи с вступлением Пакистана в “военное сотрудничество с великой державой” (читай: США) “окончательным и неизменным”. В июле этого же года между магараджей и центральным правительством было подписано соглашение, по которому Кашмир вошел в состав Индии на правах штата ( и Кашмир), и уже в принятой в ноябре 1956 года конституции Кашмира 3-я статья гласила: “Кашмир является и остается составной частью Индийского Союза”. Под контролем Пакистана остались Северные территории (бывшее Гилгитское агентство), позже вошедшие в состав Пакистана, и западные области, оформившиеся в подконтрольное Исламабаду квазигосударство “Азад Кашмир” (“Свободный Кашмир”). Существенно изменились границы штата Джамму и Кашмир в 1962 году, когда в результате индо-китайского вооруженного конфликта к Пекину отошла восточная часть – Аксайчин. В ходе же двух войн с Исламабадом (в 1965 году – вокруг Качского Ранна и в 1971 году в контексте индо-пакистанской войны за ), территориальные изменения были незначительны.
Постановка проблемы обеими сторонами также практически не изменилась. Пакистан изначально считал Кашмир своей неотъемлемой частью (в самом названии этой страны в арабской графике буква “К” означает “Кашмир”). Согласно “теории двух наций” М. А. Джинны, “отца-основателя Пакистана”, и должны иметь два разных государства, и большинство мусульманского населения в Кашмире само за себя говорит о предрасположенности народа слиться с Пакистаном. Индии в Джанагадхе, княжестве с индусским большинством, правитель которого – мусульманин, высказывался за сохранение “прямых отношений с Великобританией”, позволяла пакистанской стороне обвинять ее в “двойных стандартах”. Ведь каждый аргумент, используемый Исламабадом в поддержку своих действий в Кашмире, являлся отзвуком индийских аргументов в Джанагадхе: участники рейда на территорию княжества были освободителями, правительство “Азад Кашмир” – народным правительством, цель его действий – поддержать стремление народа к свободе, а единственное справедливое разрешение вопроса – проведение референдума. Но если смогла применить эту схему в Джанагадхе, то попытки Пакистана повторить ее в Кашмире были обречены на провал.
Индийская же сторона указывает на существенные различия в этих двух случаях, т. к., во-первых, Кашмир, в отличие от Джанагадха, географически тяготел к обеим странам; во-вторых, Пакистан не имел в Джанагадхе стратегических и экономических интересов, а Индия имела значительный интерес в Кашмире; и, в-третьих, в последнем присутствовала мощная проиндийская организация – Национальная Конференция2. К тому же она никогда официально не признавала “теории двух наций” и считала, что процедура присоединения княжества была проведена на законной основе. Поэтому на индийских картах территория Кашмира, находящаяся под пакистанским контролем, обозначается как “незаконно оккупированная часть штата Джамму и Кашмир” (на пакистанских картах ситуация с точностью наоборот).
Подходя к непосредственным размышлениям о возможных путях разрешения “кашмирской проблемы”, следует исходить из принципиальных установок, которых придерживаются страны в ходе обсуждения данного вопроса. Отбрасывая “силовой вариант” решения проблемы как несущий в себе деструктивный заряд и способный лишь существенно осложнить процесс нормализации индо-пакистанских отношений, можно определить следующие возможные варианты окончательного “распутывания” “кашмирского узла”:
1. Проведение плебисцита под контролем ООН на основе принципа самоопределения народа;
2. Установление государственных границ по линии прекращения огня.
Идея референдума, провозглашенная в резолюциях Совета Безопасности ООН, широко поддерживается Пакистаном. При этом Исламабад подчеркивает, что у народа Кашмира есть всего лишь два варианта: либо присоединение к Индии, либо – к Пакистану; третьего не дано. Тем самым идея образования независимого Кашмира, достаточно распространенная в самом штате, отвергается на корню. Индия придерживается позиции, что принцип самоопределения неприемлем для районов, являющихся составной частью суверенного государства. Да и не совсем ясно, будут ли принимать участие в референдуме территории Кашмира, ставшие частью Пакистана, а также “Азад Кашмир” и население китайского Аксайчина. Возможность же силового воздействия со стороны ООН (например, организация гуманитарной интервенции или задействование механизма принуждения к миру) в целях подчинения Индии резолюции Совета Безопасности, представляется маловероятной. К тому же Пакистан, пользующийся репутацией одного из центров мирового терроризма, вызывает у мирового сообщества гораздо меньше сочувствия, чем Индия, “крупнейшая (по численности населения) в мире демократия”.
Что касается окончательного оформления раздела Кашмира между двумя странами, то этот вариант представляется более перспективным. Принцип уважения линии контроля, образовавшейся в результате прекращения огня 17 декабря 1971 года, и избежание стремления изменить ее в одностороннем порядке, независимо от взаимных разногласий и юридических толкований, зафиксирован в Симлском соглашении, на основные положения которого Индия привыкла ссылаться в процессе обсуждения “кашмирской проблемы”. Индия не раз выступала с подобными предложением.
Принудить Индии к изменению своей позиции по Кашмиру сложно – политика Исламабада по нагнетанию напряженности в штате не приносит своих плодов. В Джамме и Кашмир ведут активную террористическую деятельность более 40 религиозно-экстремистских организаций (наиболее влиятельные: “Фронт освобождения Джамму и Кашмир”, “Хизбул муджаххедин”, “Харкат-уль-Ансар”), выступающих либо за создание независимого Кашмира, либо за присоединение его к Пакистану. Но, несмотря на это, индийские вооруженные силы держат ситуацию под контролем, а тот уровень потерь, который они несут в многочисленных стычках с боевиками, правительство Индии, по заявлению в начале 90-х годов губернатора штата Гириша Саксена, может выдерживать десятилетиями3. К тому же об “Азад Кашмире” и штате Джамму и Кашмир уже нельзя говорить как о двух однородных частях, единственное отличие которых – это государственная принадлежность. “Азад Кашмир” – типичный пример исламистского образования, где господствуют Шариата и религиозная нетерпимость. В отношении Джамму и Кашмир Дели ведет целенаправленную политику “индиизации”, культурной и демографической ассимиляции (массовые потоки мигрантов позволили существенно “разбавить” мусульманское преобладание среди населения). Объединение этих двух территорий, по крайней мере, на данном этапе, грозит новой волной коммуналистских столкновений и большей дестабилизацией в этом районе. Все это свидетельствует о том, что получение линией контроля государственного статуса является наименее болезненным вариантом разрешения кашмирского вопроса.
Нельзя отбрасывать уже имеющийся положительный опыт сотрудничества этих стран. Обсуждение спорных вопросов проходило как на двусторонней основе (посредством создания комиссий на уровне министерств, рабочих групп по отдельным вопросам), так в рамках региональных (Форум глав государств и правительств стран Южной Азии, Ассоциация регионального сотрудничества Южной Азии и т.д.) и международных организаций (ООН). Но Кашмира всегда стояла особняком. Так, в 1997 году переговоры по 8 вопросам, определенным как наиболее важные в индо-пакистанских отношениях, застопорились из-за расхождения позиций по поводу механизма их обсуждения: пакистанская сторона выступала за рассмотрение вопроса Кашмира, а также мира и безопасности отдельными рабочими группами, а Индия – за комплексное обсуждение всех 8 вопросов. Именно отсутствие концептуального базиса в отношении этих стран к тому, по какому принципу должны вестись переговоры по Кашмиру, мешает им основательно сесть за стол переговоров. Дели придерживается принципа решения двусторонних споров исключительно на двусторонней основе, мирными способами, без вмешательства извне. Исламабад же считает проблему Кашмира международным вопросом, требующим привлечения третьей стороны (кстати, в процессе урегулирования конфликта вокруг Качского Ранна эти государства прибегали к услугам посредника, коим выступил СССР, а сам территориальный спор был разрешен посредством Международного арбитража). Эта боязнь “интернационализации” проблемы со стороны Индии обусловлена стремлением не допустить проведения в Кашмире референдума, выбранного ООН в качестве инструмента разрешения проблемы еще в конце 40-х годов.
Переговоры в феврале 1999 года между Наваз Шарифом и А. Б. Ваджпаи, премьер-министрами Пакистана и Индии, в Лахоре и подписание здесь трех документов обозначили несомненный прогресс в отношениях двух стран. В Лахорской декларации отражено взаимное стремление выработать механизм предупреждения о ядерных испытаниях, предусмотреть меры доверия на индо-пакистанской границе, провести переговоры по кашмирской проблеме. Все это позволило мировой прессе говорить даже о “переломном этапе” в индо-пакистанских отношениях.
Но весь положительный эффект Лахорской декларации был перечеркнут инцидентом в Каргиле в мае того же года, когда индийские войска вынуждены были вести трехмесячные бои с проникшими с территории Пакистана в индийскую часть Кашмира боевиками, которые захватили высоты, позволяющие контролировать стратегическую дорогу. Это, а также приход в Пакистане к власти военных в октябре 1999 года, сделало возможность ближайшего урегулирования кашмирского вопроса довольно призрачной.
Как уже указывалось ранее, внутриполитическая ситуация в Пакистане очень напряженная. Режим генерала Первез Мушараффа опирается прежде всего на исламистские круги и организации коммуналистского толка, типа Джамаат Ислами. Это не может не придать уверенности той части пакистанского общества, которые призывают к “1000-летней войне с Индией за Кашмир”. Да и сам генерал, в выдвинутой им концепции “исламского государства”, открыто заявляет о своей приверженности принципу “Кашмир – неотъемлемая часть Пакистана”, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В Индии у власти находится партия Бхаратия Джанати Парти (БДЖП). Многими эта партия считается коммуналистской, в частности, из-за ее стремления ликвидировать особый статус штата Джамму и Кашмир. Премьер-министр Индии А. Б. Ваджпаи, лидер БДЖП, который, кстати, в 1972 году выступал против подписания мирного Симлского соглашения, олицетворяет собой на данный момент умеренно-либеральное крыло партии. Но в случае, если здесь возобладают радикально настроенные элементы, что в данной ситуации не исключается, обстановка в субрегионе может обостриться до предела.
Военные бюджеты обеих стран растут с каждым годом, закупаются и разрабатываются новейшие системы вооружений (в том числе ядерного). Недавнее заключение Индии с нашей страной крупного контракта на поставку российских вооружений и военных технологий вызвало очень болезненную реакцию в Исламабаде, еще не избавившемся от “комплекса паритета”. Наверняка, это подтолкнет его искать более тесного военного сотрудничества с Китаем, являющемся основным военно-политическим союзником Пакистана. А Пекин объективно заинтересован в сохранении подобной враждебности в индо-пакистанских отношениях, т. к. это существенно ослабляет Индию в случае возможного военного конфликта с Китаем (на индо-пакистанской границе сосредоточено 2/3 индийских вооруженных сил, и значительная часть баллистических ракет имеет своей целью не Пекин, а Исламабад). К тому же поглощенная субрегиональными проблемами Индия проявляет меньше активности в борьбе за доминирование в Азии.
Сложность урегулирования индо-пакистанских отношений заключается, прежде всего, в том, что взаимная враждебность, стремление “демонизировать” друг друга – заложены у людей на ментальном уровне: несколько поколений воспитывались в постоянном страхе и ненависти к своим соседям по субконтиненту. Отсюда такая бескомпромиссность, ожидание от другой стороны самого худшего, огромная степень недоверия друг к другу. На такой основе очень трудно построить мир и стабильность в Южной Азии. С этой точки зрения лучше “заморозить” кашмирский вопрос и уделить большее внимание развитию индо-пакистанского регионального сотрудничества для создания более тесных экономических и культурных связей, преодоления атмосферы взаимного недоверия и враждебности. И уже после того, как две страны превратятся в “добрых соседей”, следует приступать к урегулированию наиболее болезненных вопросов. Подобной позиции придерживается индийская сторона. Пакистан же считает, что сначала необходимо разрешить все острые вопросы, прежде всего кашмирский, существование которых отравляют индо-пакистанские отношения и делают все попытки их нормализации невозможными. Этому подходу также нельзя отказать в обоснованности.
Несмотря на всю отличность подходов этих стран к принципам проведения переговоров, а также различное видение результатов, которые должны быть достигнуты, ясно одно: эту проблему надо решать и решать как можно быстрее, иначе это состояние “стабильной нестабильности” на субконтиненте грозит перерасти в четвертую, устрашающую по своим возможным последствиям войну. Но современная обстановка на субконтиненте не дает оснований для оптимистических ожиданий, и скорее всего, в ближайшие несколько лет крупных положительных сдвигов в этом направлении не будет.
Теоретически, возможность сделать свой вклад в дело построения мира в Южной Азии имеют США и , которые, руководствуясь общностью интересов и пользуясь большим уважением в субрегионе, могут оказать некоторое давление на конфликтующие стороны, выступить в роли инициаторов новых, более конструктивных переговоров, а также разработчиков проектов по урегулированию кашмирского вопроса и даже посредников при его разрешении. Но жесткая позиция Индии по недопущению какого-либо иностранного вмешательства в кашмирский диспут блокирует любые попытки мирового сообщества оказать “добрые услуги”.
Придет ли тот день, когда, наконец, над “солнечной долиной” да и над всем Индостаном взойдет мирное ?
1 Например, UNCIP Resolution of 5 January 1949 // Gururaj Rao H. S. Legal aspects of the Kashmir problem. Bombey, 1967. – p. l87-189.
2 Das Gupta J. B. Indo-Pakistan relations. 1947-1955. Amsterdam: Djambatan, cop. 1958. – p.73.
3 Куда податься бедному кашмирцу? // Новое время, 1992. – № 43. – с. 26.
Дмитрий Рыковсков, студент III курса исторического факультета (отделение международных отношений) Нижегородского государственного Университета им. Н. И. Лобачевского, г. Нижний Новгород. - : перспективы регионального сотрудничества (г. Нижний Новгород). М.: Институт востоковедения РАН, 2000
Кашмир - спорная область на северо-западе полуострова Индостан, исторически бывшее княжество в Гималаях. Раздел Кашмира не закреплён официальными соглашениями о границах, а сам регион является очагом напряжения между занимающими его странами, прежде всего Индией и Пакистаном. Проблема Кашмира остается наиболее значимым узлом противоречий в отношениях двух стран. Вопрос о принадлежности спорных территорий является главным, на котором сошлись практически все политические устремления Дели и Исламабада в регионе, и именно в кашмирском преломлении следует рассматривать большинство прочих двусторонних событий. Конфликт, связанный с данными территориями, является одним из самых долговечных во всей новой истории. Межгосударственное противостояние на Южноазиатском субконтиненте насчитывает столько же лет, сколько и само независимое существование Индии и Пакистана, в то же время корни проблемы уходят в давние времена, в конечном счете упираясь в межрелигиозную и, отчасти, этническую рознь.
В начале первого тысячелетия до н. э. Кашмир, как и вся северная Индия, заселился индоарийскими племенами. Именно они дали начало самым крупным народам Кашмира - кашмирцам и дограм. Расцвет индуистского Кашмирского царства относится к VII-VIII вв. н. э. Правившие в это время династии объединили под своей властью всю территорию Кашмира, за исключением Ладакха, где до IX в. властвовали тибетцы. Кашмирские брахманы (наследственные священнослужители) считаются самой высокой кастой. Они сыграли в истории Индии весьма заметную роль, так как всегда занимали высокие духовные и светские посты. Ярким примером является долго правившая в Индии семья Неру-Ганди, происходящая из среды кашмирских брахманов.
После завоевания Индии мусульманами кашмирские брахманы разработали для новых властителей страны язык урду на основе персидского и санскрита. Теперь урду является государственным языком Пакистана и официальным языком индийского штата Джамму и Кашмир. В 1346 г. власть перешла к военачальнику Ринчину - уроженцу Ладакха. Будучи буддистом по вероисповеданию, он решил принять веру большинства своих подданных, однако спесивые кашмирские брахманы отказались посвятить его в индуизм. Тогда Ринчин обратился с аналогичной просьбой к мусульманским улемам и принял ислам. В то время ислам уже был широко распространен на территории Кашмирского царства. Многовековое противоборство индуизма и буддизма значительно ослабило устои этих религий и дискредитировало их в глазах верующих. Поэтому проповедь известного в регионе с VII в. ислама, с его эгалитаризмом и неприятием кастовой системы, нашла большой отклик в широких слоях кашмирского общества. Под властью мусульманских правителей Кашмира находились только его северная и центральная части, что же касается юга (провинция Джамму), то здесь сохранилось господство князей- индуистов из народности догра. Ислам на юге не закрепился, и здесь целиком сохранил свое влияние индуизм. Восточная, труднодоступная часть современного Кашмира - провинция Ладакх - лишь номинально признавала господство султанов Кашмира. Местные князья сохраняли буддизм и поддерживали активные торговые связи с Тибетом. Именно в этот период формируются этнические, культурные и религиозные различия между провинциями Кашмира, служащие до сих пор основным источником напряженности в регионе. В Кашмире утвердилась власть догров.
Англичане, используя принцип «разделяй и властвуй», поставили индуистских правителей над мусульманским населением, посеяв тем самым семена жестокой вражды между будущими преемниками власти Англии на субконтиненте - Индией и Пакистаном. В начале XX в. в Кашмире против мусульман был принят целый ряд дискриминационных законов, низводящих их на положение людей «второго сорта». Был ограничен их прием на государственную службу, в особенности на командные посты в администрации и армии. Переход в ислам представителей других религий (особенно индуистов) стал караться конфискацией имущества. Особенно унизительным для мусульман был закон, согласно которому за убой собственной коровы они подвергались десятилетнему тюремному заключению. Все это вызывало недовольство широких масс мусульман княжества правлением раджей-индуистов. В 1931 г. мусульмане подняли восстание, жестоко подавленное махараджей. В 1932 г. шейх Абдулла основывает первую политическую партию Кашмира - Мусульманскую конференцию, которая с 1939 г. стала называться Национальной конференцией Джамму и Кашмира.” (2india.ru)
1. Нищая вдова просит милостыню в Сринагара.
2. Родные и близкие оплакивают двух изнасилованных и убитых, солдатами вооруженных сил Индии, девушек.
3. Общий вид города Сринагар.
4. Во время протеста после убийства двух девушек в Сринагаре.
5. Во время протеста после убийства двух девушек в Сринагаре.
6. Семнадцатилетний Ариф Ахмад Бхат доставленный в больницу после того, как ему в голову попал заряд со слезоточивым газом. Позже Ариф скончался из-за тяжести ранения.
7. Брат Арифа Вазиф на похоронах.
11. Мирваз Умар Фарук, глава движения "All Parties Hurriyat Conference" выступает в самой большой мечети Кашмира. Умар сын Маулви Фарука, широкоизвестного лидера боровшегося за независимость Кашмира.
12. Во время протеста после убийства двух девушек в Сринагаре.
13. Во время протеста после убийства двух девушек в Сринагаре.
14. Во время протеста после убийства двух девушек в Сринагаре.
15. Полицейские Кашмира.
16. Автобус Джамму-Срингар.
17. Женщины плачут, глядя как власти сносят их дома, аргументируя свои действия тем, что идет очистка территории вокруг озера Дал.
Петр Гончаров, политический обозреватель РИА Новости.
21 апреля текущего года исполнится 60 лет первой резолюции Совета Безопасности ООН по решению проблемы Кашмира. Проблемы, можно сказать, "вечной" для современных Индии и Пакистана. Ведь сколько существуют два этих государства, ровно столько же существует и кашмирская проблема.
В чем её суть? В Исламабаде считают, что при разделе Британской Индии на Пакистан и собственно Индию в 1947 году не была учтена позиция кашмирских мусульман.
В основу раздела был положен религиозный принцип: территории с преобладанием мусульманского населения отходили Пакистану, индуистского - к Индии. Население тогдашнего Кашмира на 80% составляли мусульмане, и участь его, вроде бы, была предрешена. Но правитель княжества Джамму и Кашмир, некто махараджа Хари Сингх, будучи индуистом, отказался от проведения плебисцита и присоединил Джамму вместе с Кашмиром к Индии. Пакистан успел отвоевать для себя всего лишь Северные территории Кашмира.
За 60 лет индо-пакистанского конфликта на этой почве Исламабад и Дели не нашли путей к мирному решению вопроса. Три войны - 1947-1948, 1965 и 1971 годов - тоже не привели к урегулированию проблемы. Единственное, чего сумели достичь стороны, так это договориться в 1972 году в Симле (Индия) «уважать Линию контроля», установленную ООНовскими наблюдателями в декабре 1971 года, а возникающие спорные проблемы разрешать путем мирных переговоров исключительно на двусторонней основе.
Такой подход подтверждался на всех последующих двусторонних переговорах на высшем уровне, но к фактическому урегулированию проблемы стороны так и не приблизились. Более того, кашмирская проблема после «симльских договоренностей» успела обрасти новыми реалиями, которые совсем не способствуют её стабилизации, а наоборот. К таким реалиям следует отнести появление такого дестабилизирующего фактора как боевики движения «Талибан» и «Аль-Каиды», которых по убеждению Дели пакистанская сторона использует в своих интересах в кашмирском конфликте.
В свою очередь, появление у сторон ядерного оружия не стало сдерживающим фактором, как это было в отношениях СССР и США, а лишь заставило мировое сообщество вздрагивать всякий раз, когда Исламабад и Дели в Кашмире напрягали ситуацию до чисто военного конфликта или ставили её на грань войны. Так было и в Каргильском военном конфликте в 1999 году (Каргил - населенный пункт на индийской территории Кашмира, в 10 км южнее Линии контроля, место периодических военных действий двух сторон). Так было и в ходе военно-политического противостояния в 2001 - 2002 годы, когда Индия и Пакистан стояли к войне ближе, чем когда-либо после Каргила. Достаточно сказать, что Индия тогда подтянула к границе три четверти своих сухопутных войск, а Пакистан практически все свои сухопутные силы. Чтобы разрядить ситуацию потребовалось настойчивое вмешательство международного сообщества, главным образом России и США.
Как обстоят дела сегодня?
Резолюции СБ ООН (от 21 апреля и 134 августа 1948 и 5 января 1949 года) призывают Индию и Пакистан к выводу войск со спорных территорий и проведению на них плебисцита. Исламабад, изначально поддерживавший эту идею, до сих пор считает такой путь единственным способом решения проблемы.
Дели некоторое время был согласен с таким вариантом, но затем отказался от него. В частности, по мнению российского эксперта Владимира Москаленко - «из-за вступления Пакистана в военный союз с США». А с учетом того, что в 1954 году Учредительное собрание, избранное населением индийской части Кашмира, проголосовало за вхождение территории в состав Индии на правах одного из штатов, Дели считает, что проблема Кашмира «в принципе решена». Теперь речь может идти только об освобождении части территории от пакистанских войск и органов власти.
Эти позиции и политические подходы Дели и Исламабада к решению кашмирской проблемы остались такими же и на сегодня. В результате Кашмир остался расчлененным между двумя государствами без признания ими официальной границы - по Линии контроля. И ситуация полностью зависит от того, поставит ли Дели в очередной раз вопрос об освобождении «незаконно оккупируемой» Пакистаном части территории, и не станут ли в Исламабаде, в свою очередь, брать верх сторонники военного решения кашмирского вопроса.
Что касается пакистанской стороны, то многое, если не все, зависит от политической элиты, находящейся у реальной власти. Так нынешний президент Пакистана Первез Мушарраф придерживается более гибкой позиции. В частности, он и его команда уверены, что на сегодняшний день кашмирская проблема - в первую очередь проблема гуманитарная, заключающаяся в решении, прежде всего, социальных проблем кашмирцев, а затем уже и территориальных спорных моментов.
В свою очередь оппоненты Мушаррафа - победившая коалиция партий Беназир Бхутто и Наваза Шарифа, получивших абсолютное большинство мест в правительстве и парламенте страны - занимают традиционную позицию, ориентированную в первую очередь на проведение плебисцита. Поэтому, не случайно, надо полагать, Дели так внимательно следит за всеми заявлениями нового премьера Пакистана Юсуфа Резы Гилани, объявившего одной из главных задач своего правительства как можно большее ограничение полномочий Первеза Мушаррафа.
Вместе с тем, как отмечают ряд российских экспертов, настоящих прорывов в разрешении конфликтных и кризисных проблем нет, чему, несмотря на существенные внешнеполитические уступки Пакистана, способствует напористая и все больше принимающая характер давления на Исламабад позиция Индии. При этом в Дели не могут не понимать, что внешнеполитические уступки Пакистана имеют свои пределы в рамках президентства Первеза Мушаррафа.
