Вроде бы процессы перекликаются косвенно - по версии следствия, экс-министр получил взятку от главы «Роснефти» Игоря Сечина. Но с политической точки зрения связь может быть более тесной
Арбитражный суд Челябинской области в понедельник рассмотрит жалобу АФК «Система» по иску «Роснефти». Процесс пройдет на фоне приговора Алексею Улюкаеву. «Роснефть» требовала с компании Владимира Евтушенкова 170 млрд рублей. Башкирский суд встал на сторону госкорпорации, но присудил лишь 136 млрд. «Система» платить отказалась и подала на апелляцию.
Изначально заседание суда должно было пройти 11 декабря, однако его перенесли на 18-е. А 14 декабря был вынесен приговор экс-министру экономики, который получил восемь лет строгого режима.
Оба процесса связаны косвенно — по версии следствия, Улюкаев получил взятку в 2 млн долларов от главы «Роснефти» Игоря Сечина. Но с политической точки зрения связь может быть еще более тесной. О том, как уголовный процесс может повлиять на арбитражный, рассуждает директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин:
директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве РФ «Это сигнал элитам, во-первых, что неприкасаемых теперь нет, за исключением очень и очень узкого круга в 10-15 человек, но такие сигналы элитам власть транслировала неоднократно на протяжении последнего года. Второй сигнал, как говорил писатель Марк Твен, «слухи о моей смерти сильно преувеличены», второй сигнал, что слухи об ослаблении позиции «Роснефти» тоже сильно преувеличены. Сейчас, думаю, основное, за чем необходимо следить, это исход судебного спора между «Роснефтью» и АФК «Системой», потому что не зря это рассмотрение апелляционной жалобы АФК по решению иска «Роснефти» было перенесено с 11-го на 18 декабря. Я думаю, в том числе и для того, чтобы арбитражные судьи поняли, какое будет предварительное решение по делу Улюкаева. Деловое сообщество, оно как раз следит больше за исходом конфликта между «Роснефтью» и АФК «Системой». Если там по решению арбитражного суда «Роснефть» выступит таким же бенефициаром, вот тогда, я думаю, реакция делового сообщества будет достаточно унылая и негативная».
«Роснефть» пытается взыскать деньги с «Системы» из-за реорганизации «Башнефти», которая в 2009-2014 годам принадлежала АФК. Впрочем, так было указано в первом иске. На прошлой неделе госкомпания подала второй иск, требуя с «Системы» дивиденды, которые она получила с «Башнефти». Сумма претензий — почти 132 млрд рублей. Кроме того, в рамках этих двух исков арестованы практически все активы АФК, включая акции МТС.
О тяжбе «Роснефти» и «Системы» в свете «дела Улюкаева» рассуждает директор Института прикладных политических исследований Григорий Добромелов:
директор Института прикладных политических исследований «В противостоянии АФК «Системы» и «Роснефти» принципиально мало что поменялось. Как была позиция у «Роснефти» сильная, так она и осталась. И вне зависимости от результата «дела Улюкаева», она не усилилась от этого. И это не является индикатором и показателем того, что Сечин и в деле с АФК сможет добиться результата. Скорее, само по себе дело АФК показывает, что нет у государственной системы сейчас потребности спасать АФК в противостоянии с «Роснефтью». В отличие от «дела Улюкаева», если здесь время, оно, скорее, работало на Алексея Валентиновича, чем дольше продолжался бы процесс, тем дольше он находился бы под домашним арестом, который мог быть зачтен в качестве части отбывания срока. В деле же с АФК время работает против компании, потому что чем дольше идет разбирательство, чем больше нестабильность и непонятность ситуации, тем ниже падают акции компании и тем сложнее ей поддерживать текущую операционную деятельность в условиях ареста ключевых активов. Поэтому, по сути, даже если процесс будет затягиваться, то «Роснефти» не нужно будет положительное решение по самому иску, АФК «Система» сама прекратит свое существование».
В сентябре Владимир Путин заявлял, что встречался и с Владимиром Евтушенковым, и с Игорем Сечиным и выслушал их позиции. Также президент выразил надежду на компромисс, которая пока не сбывается.
И главного исполнительного директора «Роснефти» , так и в публичной реакции главы «Системы» . Уверен, что конструктивный итог не за горами, пусть, не без определенных материальных издержек каждой из сторон.
5 сентября 2017 года Владимир Путин во время пресс-конференции на полях саммита в Китае высказался о разрешении главного хозяйственного спора этого года так: «Я очень рассчитываю на то, что им [«Роснефти» и АФК - Н.К.] удастся достичь мирового соглашения. И думаю, это было бы на пользу как обеим компаниям, так и российской экономике в целом».
В короткой, выверенной формулировке достаточно четко просматриваются сразу несколько, как сейчас модно говорить, «сигналов».
Во-первых, президент, учитывая решение о взыскании с «Системы» в счет погашения убытков 136 миллиардов рублей, по сути, призывает обе стороны остановиться. В не самых простых внутренних экономических условиях и, конечно, на фоне крайне неблагоприятного внешнеполитического контекста дальнейшая эскалация повредит не столько самим компаниям, сколько России в целом.
Во-вторых, само понимание мирового соглашения, параметры которого, начинаются от назначенных судом 136 миллиардов рублей, предполагает выдвижение неких приемлемых инициатив со стороны компании, активы которой находятся под обременением. И пусть «Система» свое видение мирового соглашения пока не сформулировала, «Роснефть», как следует из цитируемого ниже интервью Игоря Сечина, готова к конструктивному диалогу.
В-третьих, президент, говоря о пользе «российской экономике в целом», как видится, имел в виду и деловой климат в стране, и, что не менее важно, содействие продолжению деятельности компаний АФК. В первую очередь, это, конечно же, МТС, последние финансово-хозяйственные решения в которой напоминают коммерческую панику в преддверии захвата корпоративным агрессором.
Думаю, будет нелишним в который раз повторить, что представители государства и менеджмент «Роснефти» категорически не заинтересованы ни в банкротстве компаний «Системы», ни в переходе прав собственности на пакеты акций предприятий АФК.
На этой неделе Игорь Сечин в интервью телеканалу «Россия 24» продолжил линию на обоснование важности заключения мирового соглашения в указанных параметрах, наглядно, держа в руках решение Арбитражного суда, показывая возможные последствия «системной» деструкции и, что не менее, а может, и более актуально - демонстрируя прорехи в российском корпоративном законодательстве.
Начнем с того, что суд, как сказал Игорь Сечин, согласился с наличием такого существенного обстоятельства дела, как «осведомленность ответчиков о незаконности владения акциями общества «Башнефть» и необходимости их возврата в государственную собственность». И далее, «проведение реорганизации непосредственно перед истребованием акций в судебном порядке указывает на намерение ответчиков использовать корпоративную процедуру реорганизации прежде всего для неправомерного вывода активов контролируемого общества. Это подтверждает наличие противоправного характера действий ответчика».
После такого заявления логично обращение в или в , поскольку лично мне основания для проведения как минимум доследственной проверки представляются очевидными. Впрочем, исследователю не пристало примерять на себя тогу руководителя крупнейшей российской госкомпании.
Продолжим. В цитируемом интервью Игорь Сечин раскрывает суть одного из возможных последующих требований: «АФК "Система", будучи акционером, вывела также и накопленные дивиденды из "Башнефти". И конкретно в адрес "Системы" ушли порядка 133 миллиардов рублей. Вот эта сумма практически совпадает с утвержденным судом объемом претензий в 136 [миллиардов рублей], так что можно уверенно утверждать, что деньги у "Системы" есть и она может спокойно рассчитаться по этому судебному решению».
В то же время, если АФК незаконно полученные дивиденды уже инвестировала, «Роснефть» готова оказать содействие в организации кредитных линий для погашения задолженности, «и предложения такие в адрес АФК «Система» уже переданы как минимум двумя финансово-кредитными учреждениями». То есть никаких оснований для локальных потрясений нет и быть не может.
Нельзя говорить и о появлении «прецедента» в связи с удовлетворением судебных претензий. Сама история личного обогащения благодаря манипуляциям с акциями, которыми «Система» пользовалась на незаконных основаниях, - беспрецедентна. Поведение АФК, как отмечается в постановлении суда, в корне расходится с общими принципами делового оборота. А значит, инвесторы могут успокоиться по поводу потенциальных рисков, связанных с ведением бизнеса в России.
Наконец, еще один аспект конфликта, на этот раз упомянутый вице-президентом «Роснефти» в интервью радиостанции BFM. Речь о разнузданной PR-кампании против руководства нефтяного гиганта и, говоря шире, российских государственных институтов. «Система», возглавляемая прежде лояльным Владимиром Евтушенковым, после начала судебного разбирательства сделала ставку на «русофобскую и путинофобскую истерию, которая сейчас на Западе чрезвычайно развита, и даже с участием нашей сверхрадикальной оппозиции, и четко размещала все свои заказные материалы, опираясь именно на эти ресурсы».
Называется и фактический организатор «черной PR-кампании» - Евгений Чуйков, профессиональный пиарщик, получивший образование в Лондоне и в 2006-2010 годах работавший в Pelham Bell Pottinger. Эта фирма, напоминает Михаил Леонтьев, занималась раскручиванием «дела Литвиненко» на деньги под контролем и руководством британских спецслужб. «Если "Система" готова говорить о мировом соглашении, - заключает вице-президент «Роснефти», - то все это безобразие с этого момента надо прекращать».
В тот день, когда Владимир Путин четко указал на необходимость заключения мирового соглашения, глава АФК Михаил Шамолин назвал слова руководителя государства «руководством к действию». Надеюсь, это была не фигура речи, а первый шаг к продуктивному завершению дискуссии.
В Кремле считают неправильным рассматривать иск «Роснефти» к АФК «Система» по поводу взыскания понесенных в ходе реорганизации убытков с точки зрения влияния на инвестиционный климат в стране.
«Говорить о каком-то влиянии [этого спора] на инвестклимат было бы неверным, — заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. — Мы знаем, что компании имеют свою позицию, они отстаивают свои позиции. Если каких-то иных решений не будет найдено, то окончательный вердикт может вынести только суд».
«Это абсолютно нормальная мировая практика, в том числе и в мире предпринимателей», — добавил представитель Кремля.
Песков заверил, что президент России Владимир Путин в этот спор вмешиваться не будет.
«Он реализуется в судебной плоскости, и, конечно, президент никоим образом не может вмешиваться в этот процесс», — подчеркнул пресс-секретарь главы государства.
Он также отказался комментировать жалобу членов совета директоров АФК «Система» к Владимиру Путину, в которой они попросили президента вмешаться в спор с «Роснефтью».
«Служебную переписку мы публично не комментируем», — подчеркнул Песков.
По данным газеты «Коммерсантъ», независимые члены совета директоров АФК «Система» — экс-глава российского подразделения KPMG Роджер Маннингс, бывший министр экономики Люксембурга Жанно Креке, экс-еврокомиссар по торговле Питер Мандельсон и основатель консалтинговой Meade Hall & Associates Патрик Кланвильям — направили 15 июня письмо Владимиру Путину с просьбой обратить внимание на «тревожную ситуацию», связанную с иском «Роснефти» и ее дочерней «Башнефти» к АФК на 170,6 млрд руб.
Авторы письма просят Путина «содействовать в урегулировании спора», выражая надежду на «справедливое судебное разбирательство». По их мнению, иск ударил не только по АФК, но и по российскому инвестклимату, «существенно повысив уровень восприятия рисков и снизив предсказуемость российской бизнес-среды».
«Это практически признание абсолютной беспомощности своей правовой позиции», — считает пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев.
«Как можно просить президента вмешаться в арбитражный спор? Или они считают ничтожными арбитражные процессы в России?» — недоумевает представитель крупнейшей российской нефтяной компании.
«Кто в здравом уме может сказать, что один из субъектов, который участвует в споре, имеет неправовые возможности его решения? Нет таких. Никаких серьезных оснований», — добавил Леонтьев.
Инвестсообщество будет внимательно следить за этим процессом, хотя это, конечно, дело хозяйствующих субъектов, считает начальник отдела брокерских операций РосЕвроБанка Евгений Волков.
«Если суд отклонит иск и произойдет, например, досудебное урегулирование, то это будет воспринято положительно инвестиционным сообществом.
Если же дойдет дело до суда, то может повлиять негативно, «осадок» у инвесторов точно останется», — уверен эксперт.
Вмешательство со стороны власти означало бы особое отношение первого лица президента к госкомпании, и именно это сказалось бы на инвестиционном климате, считает Антон Толмачев, управляющий партнер юридической компании «Юрпартнеръ».
О том, что «Роснефть» подала иск к АФК «Система» на 106,63 млрд рублей, стало известно в начале мая. Представитель нефтяной компании Михаил Леонтьев пояснял «Газете.Ru», что «Роснефть» считает, что АФК «Система» «путем манипулирования активами выводила стоимость из «Башнефти».
С 2005 по 2014 год «Башнефть» входила в состав АФК «Система» Владимира Евтушенкова, после чего была возвращена в государственную собственность. В 2016 году 50,1% акций «Башнефти» приобрела «Роснефть», заплатив за пакет 329,7 млрд рублей. После оферты миноритариям «Роснефть» стала контролировать 57,7% уставного капитала «Башнефти». Башкирии принадлежит 25% плюс одна акция «Башнефти».
Согласно иску, АФК за период с 2010 по 2014 год существенно изменила структуру владения «Башнефти» и вывела из нее значимые активы, в том числе на свои офшорные и дочерние структуры. В результате ряда корпоративных мероприятий были выведены энергетические (ОАО «БЭСК»), логистические (ООО «Финансовый альянс»), нефтесервисные (ОАО «Таргин») активы. Наиболее убыточным корпоративным мероприятием, причинившим существенный ущерб «Башнефти», стала проведенная АФК за четыре месяца до возбуждения уголовного дела по факту незаконности приобретения акций предприятий ТЭК Республики Башкортостан реорганизация АНК «Башнефть».
«Система», в свою очередь, заявляла, что не согласна с иском и считает требования истцов незаконными и необоснованными, а все корпоративные действия, которые указаны в иске, осуществлялись в соответствии с законом и лучшими практиками корпоративного управления в целях развития бизнеса и роста стоимости «Башнефти».
В конце мая было объявлено, что «Роснефть» увеличила исковые требования к АФК «Система» Владимира Евтушенкова со 106,63 млрд до 170,6 млрд рублей и направила соответствующее ходатайство в Арбитражный суд Башкортостана, куда ранее был подан иск. В конце мая к иску в качестве соистца присоединилась Республика Башкортостан. Главный исполнительный директор «Роснефти» Игорь Сечин ранее заявил, что сумма 106,6 млрд рублей — это оценка потерь на дату подачи иска.
«Если вы посчитаете в ценах, когда эти действия совершались, то это 180 млрд», — говорил он. 24 мая из-за увеличения суммы иска «Роснефти» в 1,7 раза акции АФК «Система» на открытии торгов потеряли в цене более 17%.
6 июня суд удовлетворил ходатайство «Роснефти» об увеличении исковых требований к АФК «Система» со 106,6 млрд до 170,6 млрд рублей и ходатайство правительства Башкирии о привлечении республики в качестве соистца к иску. Следующее заседание намечено на 27 июня.
«Для АФК «Система» есть большой риск участия в судебном процессе с непредсказуемым финалом, с этим связана и предшествующая спору активность независимых директоров, и желание менеджмента получить поддержку со стороны власти», — полагает управляющий партнер DS Law Олег Пономарев.
Однако Толмачев считает, что досудебное урегулирование спора в этой истории невозможно.
Это означало бы, что «Системе» придется согласиться с тем, что ее действия в отношении «Башнефти» были неправильными и несли серьезные убытки. «Система» очевидно не пойдет на такой шаг, это серьезный удар по ее собственной репутации и капитализации»,
— считает Толмачев. По его мнению, разбирательство будет затягиваться.
Член адвокатской коллегии Москвы Михаил Черба говорит, что и заключение мирового соглашения в данном споре также маловероятно. «Со стороны АФК «Система» мировое соглашение может быть подписано только с целью экономии денежных средств, если по его условиям сумма подлежащих выплате денег будет меньше, чем в исковом заявлении, хотя даже в этом случае, заключение подобного соглашения будет для АФК нежелательно, так что, скорее всего, спор в суде будет продолжаться», — комментирует юрист.
На момент написания статьи представители АФК «Система» были недоступны для оперативного комментария.
Акции и «Роснефти», и АФК «Система» на московской бирже в понедельник растут. При этом с открытия обыкновенные акции «Роснефти» увеличились на 0,88%, до 309,2 рублей за одну акцию. Акции АФК «Система» выросли еще больше — на 2,56%, до 12,81 рубля за акцию.
За несколько дней до наступления новогодних праздников российские средства массовой информации распространили сообщение о том, что миноритарные акционеры АФК «Система» потребовали от ПАО «Роснефть» компенсировать им убытки, причиненные снижением стоимости принадлежащих им акций АФК в результате конфликта обеих компаний вокруг приватизации и последующей реорганизации НК «Башнефть». Удивила незначительность отыскиваемой акционерами (физическими лицами) суммы их предположительных потерь: на восемь зарегистрированных Арбитражным судом Москвы исков в совокупности было заявлено всего около 300 тысяч рублей. Вероятно, акционеры - истцы действительно являются «очень миноритарными».
Возможно, мы имеем перед собой эксцесс миноритариев, т.е. их инициативные и полностью самостоятельные действия, вызванные возмущением по поводу сложившейся вокруг АФК «Система» ситуации.
Возможно также, что речь идет о начале реализации более глубокого плана с далеко идущими целями: с треском проиграть дела во всех российских инстанциях с тем, чтобы получить возможность выйти со своими исковыми требованиями на уровень международного или зарубежного правосудия, попытаться уже там получить юридические козыри для продолжения борьбы с ПАО «Роснефть» и заодно прощупать руками миноритариев позицию руководства страны по поводу перспектив развития конфликта по принципиально новому (зарубежному) сценарию.
Так или иначе, но внезапно возникший «миноритарный» сюжет в связи с приватизацией и реорганизацией НК «Башнефть» создал хороший повод для того, чтобы поговорить о так называемых рефлективных имущественных потерях.
Это понятие отсутствует в российском гражданском законе, но сама по себе возможность возникновения таких потерь отечественным гражданским правом не отвергается. Требования акционеров о компенсации им потерь, причиненных снижением рыночной стоимости их акций, привносятся в отечественные суды достаточно часто, и миноритарные акционеры АФК «Система» вовсе не являются в этом деле первопроходцами. Например, некоторое время назад внимание юристов, специализирующихся в вопросах применения корпоративного законодательства, было привлечено к спору по поводу банкротства ПАО «ТИМЕР Банк» (бывший акционерный коммерческий банк «БТА-Казань»). В результате доведения банка его менеджерами до банкротства и последующего принятия мер по финансовому оздоровлению доля в уставном капитале банка двух его акционеров - истцов снизилась до 0,000000001 процентов, т.е. практически до нуля. Специальному разбору доводов, содержащихся в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ от 05.12.2016 г. № 305-ЭС16-10038, посвятил свою статью наш замечательный коллега и постоянный автор сайта zakon . ru Дмитрий Степанов.
Само содержание конфликта между АФК «Система» и ПАО «Роснефть» уже достаточно подробно описано в статьях и заметках, размещенных на самых разных юридических и общественно-политических интернет-ресурсах, поэтому повторять еще раз уже сказанное многократно не имеет смысла.
Важен сам факт того, что конфликт случился и что он действительно привел к существенному снижению капитализации АФК «Система», т.е. к тому самому уменьшению рыночной стоимости ее акций, которое намерены компенсировать в судебном порядке некоторые миноритарные акционеры компании. Перспективы удовлетворения этих требований я оцениваю негативно. Препятствием служит многократно озвученная и подтвержденная российскими судами всех инстанций позиция, выражаемая ссылкой на нормы пункта 1 статьи 96 Гражданского кодекса РФ и пункта 1 статьи ФЗ «Об акционерных обществах»: акционеры несут риск убытков, связанных с деятельностью общества, в пределах стоимости принадлежащих им акций.
Это правило, являющееся фундаментальным для корпоративных отношений, отечественные суды толкуют в максимально расширительном смысле. Фактически любое событие в жизни акционерного общества, повлекшее снижение стоимости его акций, считается реализацией риска акционера. Правило, таким образом, из корпоративного становится «лотерейным». А это неправильно принципиально.
Например, вряд ли обычным предпринимательским риском можно считать все те безобразия, которые устроил менеджмент ТИМЕР Банка и которые привели к его банкротству. Тем не менее, суд имплицитно указал, что инвесторы, приобретающие акции, должны в качестве своих рисков учитывать и такие обстоятельства.
Тем более, вряд ли акционеры АФК «Системы», приобретшие акции этой компании много лет назад, могли предположить, что однажды курс акции рухнет в связи с не имеющим никакого отношения к обычной хозяйственной деятельности административно-политическим конфликтом. Однако, и такой совершенно неэкономический риск суд, скорее всего, переложит на акционеров, отказав им в возмещении понесенных потерь.
В общем, риск акционера, заключающийся в утрате стоимости принадлежащих ему акций, который не может выходить за пределы обычного предпринимательского риска, поскольку никакой другой риск инвестор, приготовившийся стать акционером, не должен предвидеть и предчувствовать, в условиях российской практики правоприменения и с учетом административных особенностей управления экономическими процессами, становится риском всеобъемлющим. Огромным, как сама Вселенная. Если в зарубежных правопорядках от инвесторов требуется обычная осмотрительность, то от российских инвесторов требуется супер-осмотрительность. Помимо обычных хозяйственных рисков, связанных с самой компанией, они несут все риски, связанные с Россией, с происходящими в ней или вокруг нее политическими и экономическими процессами. Они несут риски изменения политического курса, риски изменения настроения политических руководителей и приближенных к ним лиц, риски того, что кто-то кого-то обидел или посмотрел как-то не так, риски зависти, риски увольнения одних административных начальников и назначения других командиров экономики и т.п.
Именно потому, что правило о рисках акционеров понимается у нас столь широко и превратно, возникает то самое предположение о возможном начале реализации плана перенесения конфликта между АФК «Система» и ПАО «Роснефть» в зарубежную юрисдикцию. В другой системе правовых координат шансы миноритарных акционеров на присуждение им компенсаций возрастут многократно.
И это несмотря на то, что рефлективные имущественные потери, по общему правилу, возмещению не подлежат, и на этом утверждении жестко настаивают судьи даже в самых «корпоративно-ориентированных» и «акционерно-развитых» юрисдикциях.
_____________
Ущерб, причиненный компании, часто отражается на имущественном положении лиц, связанных с компанией корпоративными, трудовыми, коммерческими, пенсионными и другими отношениями. Отражение означает рефлексию (латинское - reflecto ), поэтому в английском частном праве имущественные потери, возникшие у третьих лиц вследствие ущерба, причиненного компании, с которой такие лица юридически связаны, именуются рефлективными потерями (reflective loss ).
Вопрос о рефлективных потерях - это вопрос о пределах защиты экономических интересов.
Нам известно понятие пределов осуществления гражданских прав. Свои субъективные гражданские права лицо должно осуществлять разумно, добросовестно, в соответствии с предназначением и содержанием этих прав, не допуская нарушения прав третьих лиц, ущемления их интересов. На эту тему сказано уже очень много. Равно как много уже сказано на тему пределов защиты гражданских прав. Проблема же пределов защиты экономических интересов освещена в российской научной и практической юриспруденции значительно менее масштабно. Я даже затрудняюсь назвать какую-либо специально посвященную этому вопросу статью или монографию, хотя, возможно, мне просто не хватило внимательности в отслеживании актуальных юридических публикаций.
Не вдаваясь в дискуссию относительно существа права на защиту, является ли оно самостоятельным субъективным гражданским правом, либо его элементом или особым качеством, для объяснения феномена рефлективных потерь достаточно указать на то, что право на защиту также не может быть беспредельным. В противном случае оно превратится в право на бесконечное сутяжничество, станет юридической основой обогащения истцов далеко за пределами их действительных имущественных утрат и психических потрясений. В области предпринимательских отношений безграничное право на защиту субъективных прав и экономических интересов извратит и похоронит категорию риска, станут невозможны никакие кредитно-финансовые операции и страховой бизнес, отомрут корпоративные отношения, прекратится предоставление транспортных услуг. Вообще бизнес исчезнет как явление в принципе.
Сегодня законодательные, судебные и исполнительные органы развитых юрисдикций серьезно озабочены проблемой поиска правильного баланса между стремлением к усилению защиты субъективных прав и имущественных интересов граждан и организаций, и насущной потребностью в развитии национальных экономик. Казалось бы, здесь не может быть противопоставления, но оно есть. В частности, предпринимательские отношения в либеральных правовых системах развиваются значительно быстрее всех прочих социальных отношений и периодически вступают в острый конфликт с укоренившимся много лет назад принципом безразмерности масштаба защиты прав потребителей. Постоянные конфликты с участием современных гигантов интернет-экономики, деликтные требования на миллионы долларов за удары головой о стеклянные двери супермаркетов, многомиллиардные классовые иски - все это иллюстрации к дискуссии на тему о разумных пределах защиты субъективных прав и интересов без удушения предпринимательства.
Рефлективные имущественные потери являются одной из иллюстраций к этой дискуссии.
Вопрос о рефлективных имущественных потерях всегда возникает в связи с совершенным в отношении компании правонарушением, действительным или мнимым. Как правило, речь идет о менеджменте компании, но не только. Причинителями убытков или вреда могут являться как связанные юридически с компанией лица, например, ее аутсорсинговые бухгалтеры, юристы или оценщики, так и любые другие.
Особым причинителем вреда является государство, не всегда законно налагающее на компанию штрафы, инициирующее не всегда мотивированные проверки и расследования деятельности компании, наносящие ей репутационный вред и мешающие нормальному течению предпринимательской жизни. Такой вред может иметь очевидные отрицательные экономические последствия.
Также особыми причинителями вреда могут стать средства массовой информации и общественные организации, например, борцы за защиту прав потребителей, борцы с дискриминацией, борцы за права трудящихся. Эти последние могут распространять недостоверную или прямо клеветническую информацию о деятельности компании, что причинит ей репутационный вред, имеющий следствием, помимо прочего, отказ инвесторов и банков от финансового сотрудничества с компанией, отказ потребителей от приобретения выпускаемой компанией продукции.
Совершенное в отношении компании ее директором или третьим лицом правонарушение всегда имеет ближайшие негативные последствия и может иметь сколь угодно много отдаленных негативных последствий. Эти ближайшие последствия отражаются на самой компании, а отдаленные - на других лицах.
Если потери несущественны, то они будут демпфированы общим положительным сальдо результатов хозяйственной деятельности компании. Если потери значительны, они обязательно отразятся (рефлектируют) на имущественном положении или на имущественных ожиданиях тех лиц, которые со стабильной и успешной деятельностью данной компании связывают свои личные предпринимательские, инвестиционные, пенсионные, трудовые и какие угодно другие планы.
Вопрос о рефлективных потерях всегда возникает в отношении лиц, которые юридически тем или иным образом связаны с компанией, и это всегда вопрос о вторичных потерях по отношению к потерям, понесенным самой компанией. Он может быть поставлен в самых разных ситуациях. Вот некоторые из них, которые рассматриваются судебной практикой в качестве наиболее типичных.
Акционеры (участники) . Причинение компании существенного имущественного ущерба или репутационного вреда с неизбежностью отражается на имущественном положении данной категории лиц. Рыночная или иная справедливая стоимость принадлежащих инвесторам акций или долей участия снижается, иногда до величины, близкой к нулю. Плюс к этому ставится под сомнение возможность выплаты дивидендов. Рефлективные потери инвесторов могут выразиться даже в том, что компания становится неспособна возместить им расходы, связанные с участием в общих собраниях.
Работники и их иждивенцы . Эти лица также одними из первых рефлективно страдают от изменения имущественного положения компании в худшую сторону. Здесь и снижение размера оплаты труда, уменьшение причитающихся работникам пособий, выплат и компенсаций, иногда даже увольнение или направление в неоплачиваемый отпуск, т.е. лишение источника существования в целом. Также к очень значимым рефлективным потерям относится снижение или прекращение компанией уплаты взносов в пенсионный фонд, что может отразиться не только на нынешних, но и на бывших работниках.
Кредиторы . Они также имеют совершенно очевидную имущественную связь с компанией, финансовые проблемы которой, вызванные нерадивостью или вороватостью ее менеджеров, либо недобросовестностью должников или иными негативными обстоятельствами могут превратить причитающееся им исполнение по договорам и внедоговорным обязательствам в сомнительные или безнадежные долги.
В общем, причинение компании убытков или вреда в размере, который не может быть нивелирован ее финансовыми успехами, создает множество проблем для целого круга лиц, строящих свои личные имущественные планы вокруг этой компании.
Позволено ли этим лицам компенсировать понесенные ими рефлективно потери? Например, могут ли акционеры компании обратить против ее обидчика иск о возмещении им внедоговорного вреда путем компенсации размера снижения рыночной стоимости акций, если это явилось прямым следствием причинения убытков компании? Или могут работники компании против того же обидчика заявить требование о компенсации снижения заработной платы, если такое снижение было вызвано тем, что этот должник компании не заплатил ей по договору, например, за выполненные работы или поставленные товары?
Ответ на эти вопросы высшими судебными органами Великобритании дан совершенно четкий и однозначный - "нет".
Закон, а в случае с рефлективными потерями речь идет о судебной норме права, не позволяет возместить эти потери, устанавливая тем самым пределы защиты экономических интересов лиц, юридически связанных с потерпевшим и понесших в связи с этим свои личные имущественные потери.
____________
Вопрос о возмещении рефлективных потерь неоднократно возникал в практике высших судов Великобритании. Из всех источников судебной нормы о недопустимости возмещения рефлективных потерь особого внимания заслуживает выдающееся по своей содержательности и первое по степени авторитетности решение высшей судебной инстанции страны - Апелляционного комитета Палаты лордов Парламента Соединенного Королевства (The Appellate Committee of the House of Lords ), ныне - Верховный суд Великобритании, по иску мистера Джонсона против юридической фирмы "Гор Вуд и компания " (Johnson v Gore Wood & Co , решение оглашено 14 декабря 2000 года).
Желающие ознакомиться с решением Палаты лордов полностью и прочитать все выступления лордов-судей, могут пройти по этой ссылке .
Споры с участием граждан своим содержанием редко выходят за рамки самых банальных обид и неудовольствий. Это же дело оказалось на редкость многослойным и многозначным. Уже сам факт того, что внимание ему уделил высший суд Великобритании, и все лорды-судьи, рассматривавшие дело, выступили не с короткими заявлениями в ответ на мнение судьи-докладчика, а с пространными содокладами по существу спора, говорит о важности развернувшейся дискуссии и значительности сформулированных прецедентных правил.
Палата лордов рассматривала жалобу мистера Джонсона на решение Апелляционного суда Великобритании и, одновременно, встречную апелляцию (cross-appeal ) юридической фирмы "Gore Wood " на это же решение, что встречается в английской судебной практике не часто.
Вот обстоятельства спора: мистер Джонсон осуществлял свой бизнес в сфере недвижимости через компанию "Westway Homes Ltd .", являясь ее директором и контролирующим акционером. Джонсону принадлежали 100 процентов минус две акции. Как выразился один из лордов-судей в своем докладе, компания "Westway " являлась корпоративным воплощением (corporate embodiment ) самого мистера Джонсона.
Юридическую помощь мистеру Джонсону и его компании оказывала юридическая фирма "Gore Wood ". Причем, она действовала в качестве юридического поверенного как самого мистера Джонсона, так и его компании, что логично привело к тому, что все заинтересованные лица однажды перестали различать четкие юридические границы между выполнением поручений и заданий в пользу мистера Джонсона лично и в пользу его компании, тем более, что последняя полностью отождествлялась с мистером Джонсоном.
Один из предпринимательских проектов мистера Джонсона и его компании "Westway " привел к плачевным результатам. Пришлось очень долго и дорого судиться с продавцом земельного участка. Судебные расходы были настолько велики, что компания "Westway " оказалась на грани разорения. Поскольку спор с продавцом возник, как считал мистер Джонсон, вследствие профессиональной небрежности юристов фирмы "Gore Wood ", именно ее он обвинил во всех финансовых невзгодах и потребовал возмещения убытков, понесенных как его компанией, так и им лично.
В ходе судебного рассмотрения требования мистера Джонсона возник вопрос, имеет ли он право заявить в адрес юридической фирмы "Gore Wood " в качестве двух самостоятельных требований свое личное требование и требование от имени полностью контролируемой и управляемой им компании.
Не вдаваясь в подробности дискуссии, отмечу, что Палата лордов признала обоснованность обоих исков, посчитав, что юридическая фирма обязывалась не только перед компанией "Westway ", но также исполняла некоторые обязательства в интересах непосредственно мистера Джонсона.
Одним из направлений защиты юридической фирмы "Gore Wood " от исков являлось указание на то, что своим личным требованием о возмещении убытков мистер Джонсон фактически пытается восстановить финансовое положение компании "Westway ", которую он полностью контролирует как директор и как единственный акционер.
По общему правилу, требовать возмещения убытков или вреда, причиненного юридическому лицу, может только само это лицо, поскольку только у него есть законное основание для заявления искового требования. Исключение из этого правила известно, это - деривативное исковое требование (derivative action ), но таковым требование мистера Джонсона не является, поскольку деривативный иск должен быть заявлен хотя и акционером, но от имени компании и в ее интересах.
В ходе обсуждения этого возражения Палата лордов рассмотрела и проанализировала весь прецедентный материал, связанный с вопросом о роли акционеров в защите имущественных интересов компании и сформулировала универсальное правило о рефлективных имущественных потерях, а также еще две связанные с этим правилом нормы судебного законодательства.
Если компания терпит убытки вследствие неисполнения того, в чем обязывались по отношению именно к ней, то только данная компания вправе требовать возмещения этих убытков или вреда.
Снижение стоимости участия акционера в компании, являющееся отражением (рефлексией) понесенных компанией убытков или причиненного ей вреда, не предоставляет акционеру права на иск с целью восстановления стоимости такого участия.
Акционер не имеет права на самостоятельный иск о взыскании причиненных компании убытков или вреда, даже и в том случае, если сама компания, действуя в лице своих уполномоченных органов, отказалась от такого взыскания или не достигла успеха в его осуществлении. Это правило применяется также и в том случае, если причиненные компании убытки или вред отразились на акционерах в виде снижения размера причитающихся им дивидендов вплоть до нуля.
Требовать возмещения причиненных компании убытков или вреда от своего собственного имени акционер может только в том случае, если сама компания не имеет права на иск, но такое право есть у акционера. В этом случае не имеет значения форма имущественных потерь акционера, понесенных им вследствие причинения компании убытков или вреда, выразились ли эти потери в виде снижения стоимости его участия в компании (стоимости акций) или в снижении размера причитающихся акционеру дивидендов.
Основанием для формулирования Палатой лордов этой нормы послужил очень интересный прецедент 1956 года (дело Lee v Sheard ), который заслуживает специального упоминания вследствие необычности обстоятельств спора.
Истцом являлся один из двух директоров частной (непубличной) акционерной компании, который владел 49-ю процентами ее акций. В суде была особо отмечена чрезвычайно активная роль этого директора в обеспечении процветания компании.
Здоровью директора был причинен существенный вред в результате автомобильной аварии. Директор утратил способность заниматься делами своей компании, вследствие чего финансовые показатели ее деятельности устремились вниз. Компания начала нести убытки, которые самым прямым и непосредственным образом отразились на имущественном состоянии больного директора: будучи ее акционером, он перестал получать от компании дивиденды в том размере, который, как предполагается, был бы обеспечен ему, если бы не потеря здоровья.
В своем иске к причинителю вреда директор не только потребовал компенсировать ему утрату работоспособности, но также возместить имущественные потери, рефлективно связанные с потерями, понесенными компанией от его отсутствия на рабочем месте, т.е. возместить сумму невыплаченных дивидендов.
В своем возражении на иск ответчик указал на то, что прямая причинно-следственная связь между всеми тремя событиями - утратой директором работоспособности вследствие аварии, финансовыми неурядицами компании и невыплатой директору дивидендов - недоказуема. Она вероятна, но степень вероятности не может считаться достаточно высокой для однозначного вывода. Финансовые неуспехи компании вполне могли случиться и в присутствии директора, например, в связи с изменением конъюнктуры рынка, отказом в кредитах, наступлением каких-то иных событий. Наконец, даже при благополучном течении предпринимательской деятельности компании могло быть принято решение о невыплате дивидендов, поскольку сам факт их выплаты также вероятностен. Могло быть принято решение о направлении средств не на выплату дивидендов, а на какие-то другие цели.
Доводы ответчика не удовлетворили ни суд первой инстанции, ни апелляционный суд, и он был вынужден возместить компании по иску акционера понесенные ею имущественные потери в сумме невыплаченных акционерам дивидендов, при том, что сама компания права на иск против данного ответчика не имела, но такое право принадлежало акционеру, причем, по совершенно, казалось бы, постороннему основанию - в связи с причинением вреда здоровью.
И, наконец, самое очевидное правило: если имущественные потери несет и компания, и ее акционер, и при этом причины таких потерь различны и независимы друг от друга, в частности, определяются неисполнением обязательств, установленных отдельно в отношении компании и в отношении ее акционера, каждое из этих лиц имеет автономное право на иск к должнику, хотя бы такой должник и был един как для компании, так и для ее акционера.
Поскольку Палата лордов признала наличие у мистера Джонсона отдельных от его компании имущественных потерь, причиненных неисполнением юридической фирмой "Gore Wood " обязательств лично по отношению к нему, юристам пришлось возмещать эти потери помимо возмещения имущественных потерь компании.
В своем иске к юристам мистер Джонсон конкретно перечислил все те имущественные потери, которые он понес от действий фирмы. Палата лордов рассмотрела их с точки зрения наличия или отсутствия признаков рефлективности.
Было удовлетворено требование мистера Джонсона о возмещении ему суммы уплаченных банкам процентов и комиссий по кредитам. Для спасения своей компании "Westway " мистеру Джонсону пришлось лично взять кредиты под драконовские проценты, установленные банками по причине крайней срочности и высочайшей рискованности заимствований. Палата лордов сочла, что данные имущественные потери мистера Джонсона не являются рефлективными по отношению к имущественным потерям его компании.
Было также удовлетворено требование мистера Джонсона о возмещении ему стоимости части утраченных им акций компании "Wes t way ". Он был вынужден предоставить 12.5 процентов принадлежащих ему акций в качестве обеспечения под кредит, взятый для спасения компании. Эту имущественную потерю лорды-судьи также не признали рефлективной.
Мистер Джонсон потребовал возместить ему снижение размера его пенсионных накоплений. Компания "Westway " прекратила выплаты пенсионных отчислений на накопительный пенсионный счет мистера Джонсона как директора компании. Вокруг данного требования, является ли оно рефлективным или нет, развернулась дискуссия. Одни лорды-судьи признали эту имущественную потерю мистера Джонсона рефлективной потерей, вызванной только и именно возникновением имущественных потерь у компании, а потому не подлежащей возмещению. Другие высказали иное мнение.
Размер будущей пенсии работника зависит от размера платежей, зачисляемых компанией на его личный пенсионный накопительный счет, но он не равен ни каждому из этих платежей в отдельности, ни их сумме. По мнению лордов-судей, характеристикой рефлективности обладали только имущественные потери мистера Джонсона, выразившиеся в прекращении внесения компанией пенсионных платежей: на его накопительном счете денег стало меньше, чем могло бы быть, если бы юридическая фирма "Gore Wood " не причинила убытки компании "Westway ".
Однако снижение размера будущей пенсии является имущественной потерей, лишенной признака рефлективности при условии, что мистер Джонсон из собственных средств довнесет деньги на свой накопительный пенсионный счет в той сумме, которая будет достаточна для восстановления размера будущей пенсии. Эти личные восстановительные платежи на накопительный счет будут считаться личными имущественными потерями мистера Джонсона, не связанными рефлективно с потерями его компании и предоставляющими ему право требовать их возмещения от юридической фирмы "Gore Wood ".
В последующие годы высшие суды Великобритании еще на раз возвращались к обсуждению нормы о недопустимости возмещения рефлективных потерь юридически связанным с компаниями лицам, в частности, в связи с необходимостью установления некоторых исключений из этого правила.
Внимания заслуживает рассмотренное в 2012 году Высоким судом Англии и Уэльса (The High Court ) дело по иску International Leisure Ltd. против First National Trustee Co UK Ltd . В этом споре был поднят вопрос о допустимости возмещения рефлективных имущественных потерь держателям дебентур (debentures ) - ценных бумаг, которые Закон о банковской деятельности 2009 года (The Banking Act ) и законы о компаниях разных лет определяют в качестве любых размещаемых выпусками с регистрацией проспектов эмиссии бумаг, удостоверяющих заемные отношения между эмитентами и держателями, в том числе депозитные сертификаты и облигации.
Держатель дебентур являлся кредитором, задолженность перед которым, удостоверенная ценными бумагами, была обеспечена залогом недвижимого имущества (secured creditor ). Эмитент дебентур - должник - попал в процедуру внешнего управления. Своими действиями управляющий, по мнению держателя дебентур, причинил имущественный ущерб управляемой им компании, имевший своим следствием возникновение имущественных потерь у самого держателя дебентур. Требование к внешнему управляющему о возмещении этих потерь суд первой инстанции отклонил, указав, что правило о недопустимости возмещения рефлективных потерь равным образом распространяется как на акционеров компании, так и на ее кредиторов, в том числе держателей ее долговых бумаг.
Высокий суд принял жалобу держателя дебентур к рассмотрению и отменил решение суда первой инстанции, сформулировав прецедентное правило: держатель долговых бумаг с приоритетным требованием имеет право на прямой иск к третьему лицу о возмещении ущерба, причиненного этим третьим лицом держателю долговых бумаг рефлективно в связи с причинением ущерба эмитенту. Самостоятельное от держателя дебентур право требовать возмещения ущерба имеет также эмитент ценных бумаг.
Поскольку Высокий суд в своем решении особо акцентировал внимание на том, что исключение из правила о недопустимости возмещения рефлективных имущественных потерь предоставлено держателю дебентур вследствие наличия обеспечения долга, можно предположить, что это исключение распространяется на любых кредиторов с обеспечением, а не только держателей обеспеченных долговых ценных бумаг.
_____________
Жесткость, с которой суды Великобритании отказывают акционерам и участникам корпоративных юридических лиц в возмещении рефлективных имущественных потерь, объясняется достаточно просто. Эти потери являются верстовым камнем на дороге к отказу от признания за юридическим лицом самостоятельной правосубъектности. Корпоративный занавес, отделяющий корпорацию от ее участников, и без того продырявлен во многих местах налоговым и банкротским законодательством. Это утверждение справедливо и для Великобритании, и для России. Но если сопротивляться налоговым органам и поддерживающим их высшим политическим руководителям судам тяжело и становится все труднее, то в области корпоративных отношений свободы значительно больше. Здесь над судами не довлеют идеи высшего общественного интереса, которыми налоговые органы любят прикрывать свой произвол в отношении налогоплательщиков.
Там, где возможно защитить юридическое обособление корпорации от ее участников, поддержать принцип возложения на участников риска наступления негативных последствий хозяйственной деятельности корпорации, суды этой возможностью пользуются даже в ущерб субъективно понимаемой участниками споров справедливости.
20:20 — REGNUM Центр социального проектирования «Платформа» представил результаты исследования корпоративных конфликтов в топливно-энергетическом комплексе России. Исследование проводилось в мае-июня 2017 года, в ходе него было проведено 30 интервью с ведущими представителями юридических кругов, делового сообщества, экономистами, и представителями СМИ. Также был проведен анализ открытых источников.
В рамках исследования Центр социального проектирования проанализировал сложившуюся модель развития конфликтов в российском ТЭК, оценил их возможное влияние на инвестиционный климат, характер экономической дискуссии и институциональных реформ в России на примере одного из наиболее резонансных событий последнего времени — иска НК «Роснефть» к АФК «Системы» на беспрецедентную сумму свыше 170 млрд руб по поводу реорганизации компании «Башнефть», проведенной в 2013—2014 гг.
«Компания воспринимается через логику постоянной, неудержимой экспансии, в которой цена вопроса уже не имеет принципиального значения. «Роснефть» поглощает каждый раз новый актив, часто более эффективный по качеству менеджмента (ТНК-ВР, «Башнефть»), поднимает за счет него свои показатели и движется к новому расширению. Когда мы составили карту корпоративных конфликтов в нефтяной сфере за последние 10 лет, то увидели, что с «Роснефтью» связана большая часть сюжетов. Нужна ли такая концентрация ресурсов с экономической точки зрения?» — пишет в Forbes основатель ЦСП «Платформа», социолог Алексей Фирсов.
Анализируя последний кейс «Роснефть» — «Система» участники исследования в большинстве своем пришли к выводу, что «Роснефть» в значительной степени воспринимает свой бизнес как государственную и политическую миссию, для выполнения которой оправдана любая экспансия на внутреннем и внешних рынках». «Недовольство агрессивной стратегией «Роснефти» все больше охватывает крупных игроков политической элиты, в то время как президент перед выборами настроен на поддержание баланса», — приводятся в документе слова одного из чиновников, принявших участие в опросе.
Как отмечает republic.ru, один из чиновников заявил «Платформе», что инвестиционные риски в таких конфликтах «осознаются, но сюжеты, связанные с «Роснефтью» регулируются не на основе рациональных или юридических аргументов».
Представитель бизнеса сказал исследователям, что, по его мнению, «Роснефть» живет «по закону военного лагеря». При этом, полагает бизнесмен, если «в обозримой перспективе» режим антироссийских санкций сохранится, то такая модель выглядит оправданной. «Логичным ответом выглядит опора на внутренние ресурсы, мобилизационная модель экономики, негласное разделение бизнеса на «стратегические компании» и «все остальные», — говорится в исследовании.
С точки зрения экспертного сообщества, отмечает «Платформа», «возможная мотивация конфликта может быть связана, с одной стороны, с возможной попыткой поглощения активов «Системы», с другой, с возможным желанием «Роснефти» получить дополнительную компенсацию за покупку «Башнефти». Вероятность вмешательства высшего руководства страны в данный конфликт эксперты оценивают «выше среднего», как и перспективу заключения «мирового соглашения».
Эксперты сходятся во мнении, что эпоха конфликтов с участием миноритариев, скорее, завершилась, ключевыми участниками конфликтов последних лет стали государственные компании. Большинство конфликтов между крупными компаниями решаются за счет «ручного управления» и вмешательства первых лиц государства. При этом отмечается высокая мотивация госкомпаний к конфликтам, связанная со сжатием «ресурсной базы», а борьба за активы менее влиятельных компаний выглядит как единственный выход. «Однако, — отмечают авторы исследования, — если выбирать путь открытой экономики, текущая модель не является инвестиционно-привлекательным форматом».
Какие бы скрытые причины не стояли за атакой «Роснефти» на АФК «Система», подавляющее большинство опрошенных считают, что данный конфликт негативно влияет на инвестиционный климат в России. Эксперты расходятся лишь в оценках масштабов негативного влияния: от минимального (с аргументацией «хуже уже некуда») до значительного («любую ситуацию можно ухудшить»).
